©
Милена не собиралась в это лето приезжать в город, разве в райцентр за покупками. Она решительно отвергала предложения друзей и знакомых, зовущих на море, да и просто в гости. Но на просьбу Юльки не могла не откликнуться.
– Миленка, ты же не можешь бросить подругу в такой момент, – хлюпала та в трубку, – не каждый день замуж выхожу.
– Откуда такой трагизм, рада за тебя.
– Да не моя затея, ладно, приедешь, расскажу.
Пришлось ехать. Милена планировала задержаться в городе не больше двух дней, а пробыла целых пять. Юлька сразу же потащила ее по торговым центрам.
– Не могу же я замуж выходить в джинсах?
– Почему в джинсах, у тебя приличный гардероб.
– Так-то так, но ни одна нормальная женщина не упустит такой повод его обновить.
Милена не любила магазины, забегала в них по необходимости, а многочасовые прогулки изматывали ее сильнее работы. Но Юлька наслаждалась неспешными прогулками вдоль вешалок, среди всего этого заманивающего сияния. В перерывах между примерочными, не отводя серьезного взгляда от новинок, поведала, что расписаться решили, когда узнали, что ждут ребенка.
– Да ты что? Поздравляю! И ты молчала?
-Молчала, – рассматривая кружевную блузку, – молчала… А что рассказывать? Вот родственнички его приедут завтра – это событие.
В кафе, когда вещи не отвлекали, они, наконец, поговорили.
– Ребенок – неизбежность, не сказать, чтобы сильно обрадовалась. Просто возраст… Может позже придет, не знаю.
– А свадьба, когда свадьба?
– Мы уже расписались, Олег настоял, мне-то даже комфортнее без официоза. А свадьба – это мы так называем, никакая, разумеется, не свадьба, никаких кринолинов и выкупа невесты. Просто родственники его приедут, нашли, наконец, повод. Привезут сало и соленые огурцы, а заодно проведут ревизию жилищных условий своего Олежека в моей квартире.
– Зачем ты так? Это же твой выбор.
Милена и сама не понимала, зачем согласилась остаться до выходных, согласилась прийти на свадьбу.
Девушка с трудом выдержала два часа. Юлька продумала все: и статусность кафе, и выбор блюд, и лаконичность образа. Все, чтобы подчеркнуть разницу. Единственное, что так и не поняла Милена – зачем она это делает? А родственники Олега Милене понравились, поначалу немного растерявшиеся от обилия приборов, от вида незнакомых блюд, к середине вечера они пришли в себя. Поздравления были искренними, подарки от души, а взгляды светлыми.
С каким же удовольствием Милена возвращалась в деревню.
– Ты куда ездила-то, Милка? – деловито спрашивал дед Макар, роясь в пакетах с подарками.
-Что пристал-то, старый, все тебе знать надо, – привычно поругивалась баба Зина, разгружая пакеты. – Куда же столько?
– Угощайтесь, вам сюда такие продукты не возят.
– На свадьбе гуляла, говоришь, – не унимался сосед. – В волкулаков никто не обернулся?
– В кого?
– Да не слушай его, совсем из ума выжил. Давай-ка к столу, я борщ сварила.
– Расскажите дед Макар, – просила Милена.
– Ну уж нет. Сначала борщ, а то меня Зинка на дровишки для печки пустит. Борщ у нее знатный, никто такой варить не умеет.
– Скажешь тоже, – зарделась баба Зина, наливая большую тарелку.
Борщ, действительно, оказался «знатным: густой, наваристый, ароматный. Белоснежная сметана на бордовом фоне в окружении сочной зелени выглядели так аппетитно, что Милена не заметила, как тарелка опустела.
– Еще? – с такой надеждой спросила соседка, что девушка согласилась, хоть чувствовала, что добавка лишняя.
– Как вы его варите, я такой никогда не ела? В чем секрет?
– Да какой секрет, дочка, разве овощи сейчас соком наливаются. Да, яблочко я зеленое тру в самом конце, оно и кислинку добавляет, и сладость, – делилась мастерством довольная Зинаида. Не каждый день городские, а значит, искушенные, хвалят.
– Так вот, о волкулаках этих в детстве еще слышал, вроде оборотней, – вернулся к разговору старый Макар.
– Устала, поди, девка, от сказок твоих.
– Почему сказок? Говорили, что Марьинка, деревня в пяти верстах от нашей, почти вся сгинула. Сейчас этой деревни и в помине нет, а когда мальцом был, бегали туда на рыбалку.
– Интересно, расскажите, – попросила Милена, откинувшись на спинку стула. После такого обеда хотелось прилечь.
– Давно это было, дедам нашим их деды сказывали, а тем отцы. Марьинка тогда большой деревней была. Жил, значит, в этой деревне Пахом, мужик справный, на ногах крепко держался. И хоть отделился от родительской доли, не с пустыми руками жить начинал. У самого Пахома семеро сыновей было, Никитка, которого женили, пятый. Вот откуда невесту ему присватали не помню, но, надо думать, из семьи хорошей.
– Тебя послушать, так просто все жили богато, – не выдержала баба Зина.
– Не все, но были крепкие крестьяне, были… Не мешай, Зинка. Так вот, в Марьинке тогда колдун жил, Евграшкой звали, так без него ни одну свадьбу не играли, боялись, что испортит жизнь молодым. А Пахом уперся – ни в какую, говорит, мол, не будет этого ведьмака звать. Его все уговаривали – и домашние, и сватья. Уперся Пахом – не боюсь никого, не быть Евграшке в гостях. Настал день венчания, молодых снарядили честь по чести, отправили поезд за невестой, а там и в церковь. Обвенчали и в Марьинку, в дом отчий. Только на полпути лошади стали, будто заговоренные. Смотрят, старый Евграшка с лукошком на дороге. Стал обходить, да осыпать чем-то молодых и гостей. Пригляделись, мать честная, то зубьи волчьи. И на кого они попадают, тот в тот же миг волком оборачивается, спрыгивает с телеги и наутек. Так почти всех в волков оборотил, лишь мальца одного пощадил да девку рябую. Они и рассказали.
Беда пришла в Марьинку, почти в каждом доме нашлись те, кто на венчании том был. Говорили, что стон и плач стоял такой, что птицы из леса улетели, а может их волкулаки и задрали. Ведь хуже и доли не представить, волк-то он от рождения волк, а человеку в волчьей шкуре тяжко. С тех пор и хиреть стала Марьинка.
-Уж и страху нагнал, Макар.
– Откуда вы столько легенд знаете?
– Так слушать умею. И слышать, – добавил старик, помолчав.
– Это редкость, – согласилась Милана, подумав, что сейчас в волкулаков по доброй воле превращаются. И колдунов никаких не надо.