1.
Валерий вернулся к столу.
— Звонила Алевтина, Алексей пропал. Телефон не отвечает, на работе его не было, не ночевал дома. Я поеду к ней, а ты ложись. Завтра очень тяжелый день. Подъеду к вечеру, может быть, что-то нам удастся узнать.
— Странно, куда он мог исчезнуть?
— Если мой расчет верен, он уехал с Григорием. В худшем случае Сизов просто избавился от него. Скорее всего, смерть Натальи Кузьминичной на совести Алексея. Заигрался парень с сердечными препаратами.
— Ты уверен?
— Помнишь, я брал на экспертизу капсулы? Так вот, мой прогноз подтвердился — восемь из них были «с начинкой». Похоже, нашу Кузьминичну отравили похожим препаратом.
— Но Кузьминична, она-то чем угрожала?
— Вспомни, что ты мне рассказывала об этой особе. Если, вдруг, появится возможность заработать, как ты думаешь, ее остановят средства, к которым можно прибегнуть?
— Думаешь, шантаж?
— Это самая вероятная версия. Наши друзья, вероятно, опьянели от собственной безнаказанности.
— Зачем вообще весь этот спектакль? Не проще было бы убить Ирину?
— Сизов – личность странная. Склонен парень к экзальтации. Просто убить не входило в их планы, могли бы инсценировать несчастный случай. Хотя, зачем? Мне кажется, что Сизов как-то по-своему, выделяет Ирину из всех знакомых женщин. Может, потому, что она мать их ребенка? Говорить о каких-то чувствах, применительно к Григорию очень сложно, но, вероятно, это так.
— Еще один вопрос. Ты уже подозревал Алексея в тот день, когда вы все вместе приехали по моему звонку?
— Скажем так, я достаточно знал об Алькином муже. Но то, что он оказался замешанным и в эту историю, для меня откровение. Нам надо торопиться. Девочку, скорее всего, увезли. Я уезжаю, – Валерий обнял и отыскал мои губы.
2.
Не успела за мужчиной закрыться дверь, как «ожил» сотовый.
«Ну, наконец-то. Еду к тебе. Ты почему, подруга трубку не берешь?».
«Телефон был разряжен». Все ясно, отдохнуть мне не удастся. Может попробовать скрыться, хотя от Верки не спрячешься. Странно, что она предупредила о визите.
Подруга ошарашила меня с порога, заявив:
— Я ненадолго.
Хотя временные понятия у нас и разнятся, но, все же я рассчитывала хотя бы выспаться.
— Это к чаю, — пробурчала она, водружая на стол невзрачный пакет с ромовыми бабками сомнительного качества. — У тебя, подруга, есть стало опасно, — добавила она. Я ставила чайник и выслушивала, щемящие душу подробности, врачебных экзекуций. Верка, ожидая чай, успевала все — исполнять «плач Ярославны», есть принесенные пирожные, и рассматривать мою куртку, которую женщина прихватила из коридора. Я под монотонный фон лихорадочно соображала, как свести визит до минимума. Сослаться на то, что я жду гостей – бессмысленно, подруга пустится в расспросы. Тогда она обязательно останется. Может не выставлять на стол угощение? Пирожные свои она уже прикончила.
Но Верка, будто не замечала, что сидит за пустым столом. Наконец она заявила об истинной цели своего визита. Оказывается, Верку интересовал Семенюк Мишка. Я в последний раз видела этого субъекта во время выпускного бала в школе, мы с Мишкой учились в одном классе. Этот Мишка имел несчастье обратить на нашу даму внимание, теперь она с дотошностью профессионального детектива собирала информацию о мужике. Я ничем не могла помочь ей. Не рассказывать же, в самом деле, кого Мишка дергал за косички и у кого списывал контрольные. Один из наших знакомых как-то заявил о нашей Верочке:
— Это потрясающая женщина, она у всех, без исключения мужчин вызывает сильнейшее чувство. Когда его спросили, какое именно, он добавил: «чувство юмора».
— Слушай, подруга, — вероятно, Верка изменила тональность, потому что я, вдруг, очнулась, — а что у тебя с этим хмырем? Я имею в виду Лешку, Алькиного мужа? Ты смотри, у него еще и любовница на содержании.
Не люблю оправдываться, и больше всего на свете, мне хотелось заявить этой особе, что мы, действительно, любовники. Но с Веркой, пожалуй, не стоило так шутить, поэтому, я потеряла еще минут десять, разуверяя ее.
Пауза затянулась, я решила отобрать у женщины свою куртку. Стряхнула крошки и отправилась в коридор. В конце концов, у меня нет лишней куртки, а завтра я, обязательно, должна быть на похоронах Светочки. Верка, оглядев стол, на котором стояла одна пустая чашка, засобиралась.
— Ты не переживай, я нема как рыба, Алька от меня ничего не узнает, — произнесла на прощанье. Я промолчала, вести диалоги еще и в подъезде — выше моих сил.
3.
Я не помню, как уснула. Вообще, у нашей Верочки совершенно потрясающий талант – после ее визитов не надо никаких снотворных, дойти бы до постели.
На следующее утро, я перебирала свою одежду в поисках приличествующей случаю. За окном моросил нудный, какой-то осенний, дождик. Наконец, я подобрала темную блузку к темным брюкам. В цветочном магазине купила букет гвоздик, четное количество… У дома, где жила Светлана, уже толпился народ. Я заметила Любовь Аркадьевну, заносящую в подъезд роскошный венок. Я остановилась в толпе старушек у подъезда.
— Не знаете ли, когда будет вынос?
— В двенадцать часов. А вы кто покойнице?
— Знала хорошо ее родителей. А Светочку знала еще маленькой девочкой. Такая молодая.
— Да уж. Олега жалко, мужа ее. Совсем парень от горя обезумел.
— А что его жалеть, может нормальную себе найдет, — заявила женщина, закутанная в какую-то немыслимую куртку.
— Что ты, Тайка, говоришь, умерла ведь девка.
— А что я такое сказала? Будто здесь есть кто-то, кто не знает, что это за девка была. Да у нее любовников больше чем пальцев на руках. Вот только на прошлой неделе ее на какой-то на дорогой машине подвозил.
— Все-то ты знаешь. Помолчала бы лучше. А вот, смотрите, ее подружка идет.
— Кто?
— Да вон, разрядилась, будто не на похороны, а на вечеринку. Не понять, то ли юбка, то ли пояс. А каблуки! Как они только не падают с них?
— Все со Светкой на машинах разъезжали. Пока Олег на работе, наши девочки с ветерком катались, а ночью их с музыкой по домам развозили.
— Женщины, ну хватит, вам бы только сплетничать. Над ней теперь другой суд.
Дворовые кумушки притихли, а я узнала все, что хотела. Теперь бы попытаться «разговорить» подругу.
4.
— Здравствуйте, — ко мне подошла Екатерина Геннадьевна, — вы уже были там?
— Нет, только подошла. Давайте поднимемся.
— Мне как-то не по себе. Виделись каждый день, злилась на нее часто, а вот теперь думаю, мне ее будет не хватать.
Мы поднимались по крутым ступенькам. На лестничных площадках тут и там стояли молодые люди группками. Они тихо переговаривались. Я пыталась узнать среди них девицу, на которую мне указали соседки.
В маленькой квартирке было очень тесно, удушающее пахло цветами и воском – запах скорби. По коридору сновали какие-то женщины, подвязанные черными платками. Мы прошли в комнату, где проходило прощание со Светланой. У самого гроба стояла Любовь Аркадьевна. Тонкие губы сжаты, на лице выражение непомерной печали. Странно, не было ни Татьяны, ни Эдика. Где же родители девушки? И где та самая девица, на которую указали соседки? Я прошла в соседнюю комнату. Там, на стареньком кресле сидела старая сгорбленная женщина. Возле нее стоял молодой человек. Его лицо было опухшим от слез, но, сейчас он пытался как-то успокоить женщину. Старушка подняла глаза, и я с ужасом узнала в ней Татьяну. Лицо напряглось, видимо она что-то припоминала, а потом бедная женщина прошептала:
— Анастасия.
-Да, это я. Позволь выразить свои соболезнования.
— Совершенно не могу заставить себя подойти к моей девочке. А ведь скоро вынос. Ты иди, Олежек, не сиди тут со мной, попрощайся со Светочкой, — и, уже обратившись ко мне:
— Это Олежек, Светин муж.
— Танечка, мне очень жаль.
— Настя, помоги мне подняться, ноги совсем не слушают. Проводи меня к ней. Татьяна, повиснув на моей руке, попыталась сделать несколько шагов, но потом стала оседать прямо на пол.
— Не могу, ноги как чужие.
— А где Эдуард?
— Он даже не знает, что его дочь умерла. Пьет уже больше месяца. Давай-ка я немного посижу, а потом мы еще раз попробуем дойти.
— Может, позвать кого-нибудь из мужчин?
— Да я мало знаю присутствующих. Там, в основном, родственники Олега. Они, мне кажется, только рады, что Светочки не стало.
— Танюша, что ты говоришь? Посмотри, на Олеге лица нет от горя.
— Олег переживает, он девочку мою любил, а вот родня его все мечтали их развести. А тут, видишь, какой случай подвернулся. И развода не потребовалось.
— Танюша, я понимаю, тебе сейчас тяжело, никакие слова не могут быть утешением, но все же не надо так думать о людях.
— А я и не думаю, я знаю. И еще знаю, что Свету убили. Кто-то специально организовал наезд.
— Ты говорила о своих подозрениях следователю?
— Настя, не смеши. Конечно, меня заверили, что обязательно найдут этого подонка. Он ведь не просто сбил девочку, но и скрылся с места происшествия. Да только мне кажется, что это не простой наезд. Ее заказали, а профессионал инсценировал ДТП.
— Почему ты все-таки считаешь, что это не просто случайность? Может быть, пьяный водитель сбил девочку, а потом, испугавшись ответственности, просто уехал.
5.
— Света была непростым ребенком. Я все время работала, хотела, чтобы мы жили не хуже других. Вот и просмотрела и дочь, и мужа. Переехали в Соколовогорск. Обставили новую квартиру, только зачем все это? Эдик пьет, опустился совсем. Я недавно дачу приобрела. Так мечтала, вот выйду на пенсию, буду с внучатами на дачу ездить. Да только Света рожать не торопилась. Кто знает, может, сказались ее аборты, а может, просто не хотела. Она же все говорила, в этой нищете рожать нельзя. Я так радовалась, когда она за Олега замуж вышла. Все боялась, что она так в девках и останется, ведь ты же ее репутацию знаешь.
— В наше время репутацией никого не удивить.
— Так-то оно так, да только я до сих пор по городку пройти боюсь, так и слышу шипение в спину. Даже вчера, мы Светочку только привезли, а уж соседки пожаловали. Вроде как сочувствие выразить, а сами перешептываются.
— Не обращай внимание.
— Действительно, о чем это я? – Татьяна тяжело, с надрывом заплакала, а я вышла на кухню. Надо было найти хоть какое-нибудь лекарство. Две женщины стояли у окна. Они настолько были увлечены своей беседой, что даже не заметили меня.
6.
— Приносит она мне кольцо, и говорит, спрячь, а то я Олегу не знаю, как сказать, – громко шептала молодая полная женщина своей подруге.
— Ну а ты? – Так же шепотом спросила девушка лет двадцати в короткой юбке и куртке с заклепками.
— Ты же знаешь, со Светкой лучше не спорить. Да и заплатила она мне за хранение.
— А это когда было?
— Да дня за два до ее смерти.
— И где кольцо?
— В надежном месте, — толстушка хитро прищурилась, и тоненько захихикала. Ее собеседница, очевидно, услышав, что в комнате есть посторонние, быстро обернулась. Именно на эту девушку мне указывали соседки.
— Девушки, где здесь можно найти лекарство? Светиной маме совсем плохо. Та, что была в короткой юбке, ответила:
— По-моему, лекарства лежат в ванной, в шкафчике. Пойдемте, посмотрим. Она подхватила меня под руку, и отвела в ванную комнату. Пока мы перебирали таблетки, я узнала, что девушку зовут Лариса, что она самая близкая подруга Светы. Я вернулась в комнату. На Татьяну было страшно смотреть. Заставив ее принять лекарство, отвела женщину к телу дочери, а сама вышла на улицу. Ко мне подошла Лариса.
7.
— Это ведь к вам шла тогда Света?
— Откуда ты знаешь?
— Тетя Настя, мне тоже грозит опасность, Светку убили, это не просто наезд.
— Ты знаешь, как меня зовут? Откуда?
— Света мне рассказала историю с Дашей, о том, что вы расспрашивали, она тоже рассказала.
— Вот что, подруга, если хочешь, чтобы с тобой ничего подобного не произошло, давай-ка побеседуем, — я почти силой увела девушку к одинокой беседке, стоявшей в глубине двора.
– Давай рассказывай по порядку, что тебе известно.
— Мы со Светкой дружим давно, вернее дружили, — осеклась Лариса. – И сына вашего, Максима, я знаю. Светка она ведь безбашенная … была, очень деньги и красивую жизнь любила. Она когда за Олега вышла, я думала, что наши посиделки по кафе закончатся, а она, мужа на работу отправит, макияж нарисует, и вперед.
— Ты же вместе с ней по кафе ездила?
— Ну, я-то незамужняя, а Светка никого не стеснялась.
— У нее был любовник?
— Любовник? Постоянных не было. Встречается раз – другой, они быстро ей надоедали. Она все о красивой жизни мечтала, мечтала уехать отсюда.
— Слушай, если бы у нас убивали всех любительниц красивой жизни, население сильно пошло на убыль. Так за что, как ты думаешь, убили Свету?
8.
— Недели две назад Светка прибежала ко мне, возбужденная какая-то. Я спросила, что произошло. Она мне ответила, что встретила Григория Сизова. Они были любовниками года три назад. Потом про Гришку не было слышно, пропал, не появлялся на тусовках. Светка рассказала, Гришка ходит в ее садик, играет с девочкой из ее группы, Дашей, кажется.
— Так что ее так удивило?
— Светка на Гришку обижена была. Что-то между ними произошло еще три года назад такое, что она даже мне не говорила. А тут, приходит, говорит, что ее в аферу втягивают.
— А кто втягивал?
— Сизов и заведующая, Любовь Аркадьевна. Они, якобы, уговаривают Светку помочь им выкрасть Дашку из сада, вроде, Гришка – ее отец.
— Ну, а Света что?
— А Светка уверяла, что не будет Гришке помогать. А неделю назад она уговаривала меня съездить с ней в Соколовогорск за шубой. Я спросила, откуда деньги, а она рассмеялась, и ответила, что места, мол, надо знать.
— А еще через два дня, Светка мне конверт передала, сказала, если с ней что-то произойдет, то я должна буду этот конверт Дашкиной матери отдать. А где я ее буду искать?
— Дашина мама сейчас в больнице, можешь отдать мне.
— Но у меня, его нет с собой. Я его после похорон, на поминки принесу, хорошо?
— Давай, я ждать буду.
9.
Люди у подъезда зашевелились. Мы подошли, ожидая выноса. Татьяну вывели под руки. Увидев меня, она как-то странно вытянула голову, будто намереваясь что-то сказать. Я пробралась сквозь толпу и встала рядом с ней. Похороны всегда очень тягостное мероприятие, а когда хоронят совсем еще молодых людей…
После кладбища всех пригласили на поминальное застолье. Я потеряла Ларису из вида и меня это очень беспокоило. Я не могла пойти и поискать, Татьяна вцепилась в мою руку мертвой хваткой. Видно, среди родственников зятя у нее не было близких людей. Уже после того, как все стали расходиться, к нам подошла женщина, какая-то дальняя родственница. Она уговорила Татьяну провести ночь в их семье. Прощаясь, Татьяна прошептала: «Настя, найди их, найди убийц моей дочери».
Лариса отыскалась все в той же беседке. Она нервно курила. Судя по количеству разбросанных окурков, перепачканных губной помадой, девушка ждала меня довольно давно. Она протянула запечатанный конверт со словами: «Теперь-то, я надеюсь, мне ничего не грозит». Я жестом остановила девушку, которая хотела, было уйти. Раскрыв конверт, я прочитала:
«Уважаемая Ирина. Если вы читаете это письмо, то меня, вероятно, уже нет в живых. Я очень виновата перед вами, и хочу, пусть запоздало, попросить прощение. Я, действительно, помогла Григорию Сизову организовать похищение Даши. Он и наша заведующая заверили меня, что Даша – его дочь. Теперь мне нечего бояться, и я могу вам рассказать, что знаю. Дашу, скорее всего, увезли в общину, которая называется «Березовое благословение». Три года назад, когда мы еще были близки с Григорием, он устроил мне экскурсию в это поселение. Это совершенно дикое место, в котором проживают одержимые фанатики. Не знаю почему, но Гришка там что-то вроде правителя. Я думаю, что он и меня привез туда только для того, чтобы потешить свое больное тщеславие. Ему, вероятно, было мало, что в этой общине все готовы были молиться на него как на икону, ему еще и похвалиться своей властью хотелось. Не знаю, как Гришке удалось занять такое место среди этих наивных людей, но я уверена, что там замешаны большие деньги. Самое удивительное, что даже жители близлежащего Демидовска ничего не знают об этих фанатиках. Не знаю, зачем ему понадобилась девочка. Я вообще постаралась забыть имя этого человека после того, как вернулась из этого места безумия. Если меня уже нет в живых, то, скорее всего Гришка испугался, что я знаю, куда он увез девочку. Не теряйте времени, Ирина. Это поселение находится где-то среди гор, как я говорила, недалеко от Демидовска. Три года назад, меня в это местечко привез Алешка, редактор «Взора». Сизов, в то время, безвылазно жил среди своих дикарей. Кстати, его мамаша тоже там. К ней, иначе как Матушка, не обращаются. Она второй человек, после сыночка, в этой иерархической вакханалии. Я не хотела отдавать девочку, но этого человека я боюсь. Хотя, конечно, это меня мало оправдывает. Я желаю вам удачи. Отомстите за меня».