1.
Я вспомнила о выключенном мобильнике у самого дома. Перезвонила Валерию, он обещал подъехать. На площадке четвертого этажа стояла крышка гроба. Дверь в квартиру Кузьминичны приоткрыта, слышались женские голоса. Не знаю почему, потянула ручку на себя.
В комнате, где стоял гроб, многолюдно. Собрались все старушки нашего двора. И лица у них растерянные, про ссоры, склоки и позабыли. Первой меня заметила Марья Васильевна:
— Проститься пришла, молодец. Проходи.
— Я пришла поинтересоваться, не нужно ли помочь? Кто будет похоронами заниматься?
– Да вон, — Марья Васильевна махнула в сторону кресла, на котором спал, весело похрапывая субъект, чья наружность выдавала в нем приверженца Бахуса. Мужчина щедро сдабривал винными парами воздух, в котором и так дышалось с трудом.
– Это кто ж такой? – этого типа видела в первый раз.
– Племянничек. За наследством пожаловал. Узнал, что тетка умерла, мигом в квартиру прибежал. Нашел у Кузьминичны бутылку припрятанную, — Марья Васильевна перешла на плач, — и устроил тетке отпевание с песнями и танцами. Еле утихомирили. Наши женщины и на гроб собирали, и на похороны. А этот родственничек только водку жрать. Ой, прости, Господи.
– Кто похоронами занимается, Клавдия Александровна? – обратилась к заплаканной старушке. Та в ответ лишь утвердительно закивала головой.
В этот момент субъект заворочался на своем кресле, открыл мутные глаза, громко икнул, гордо поднял голову и заговорил:
— Тетка моя, ик, скупая, зараза, была, ик, никогда не нальет, хошь умри! – на этой страдальческой ноте голос алкоголика взметнулся вверх, и по щеке покатилась пьяная слеза, – а вот, я ей говорил, помрешь, кому ты кроме племяша нужна будешь? Кто тебя упокоит? Ну, ничего, теперь – я здесь хозяин, все мое. Гуляй – не хочу.
Мысли о гулянье взбодрили мужичка, приподнявшись на своих шатающихся ножках, завел: «Эх, раз, еще раз, еще много-много раз…»
Старушки зашикали, призывая к уважению, но наш герой все больше распалялся, норовя пойти вприсядку рядом с гробом. Я подошла к мужичку, схватила за грудки и выволокла на улицу. Тщедушное тельце было, на удивление, легким. Он попытался что-то сказать, но я быстро пресекла беседу. Объяснила, что если увижу рядом с квартирой еще раз до похорон, пусть пеняет на себя. Мужичок старался вызвать у меня сострадание. Поглаживая тощую грудь, пуская в ход, слезу, заныл:
— Ну, как же, тетка мне она, родная кровь.
– Пошел вон.
2.
В это время по лестнице поднимались Валерий и незнакомый мне мужчина. Заметив пререкания с алкоголиком, Валера крикнул:
— Настя, все нормально?
– Нормально, — усмехнулась я, наблюдая с какой скоростью, сбегает по ступенькам «кровинушка».
– Знакомься, это Кирилл, — Валерий обратился ко мне, — он в курсе наших дел, – а это наша Настя, гроза местных алкоголиков.
– Вы не возражаете, если я задержусь на несколько минут? Надо все же выяснить, кто организовал похороны, и предложить свою помощь. А вы пока, можете подождать в моей квартире, — я протянула ключи Валерию. Мужчины переглянулись, я заметила в глазах Валерия явное смущение.
– Только не задерживайся там, хорошо? – пробормотал мужчина, поднимаясь на пятый этаж. В квартире Кузьминичны ко мне подошла Клавдия Александровна.
– Настя, спасибо, что выпроводила нахала. Мы никак не могли с ним справиться. Ишь, что удумал, решил из похорон тетки себе праздник устроить.
— Клавдия Александровна, хотела спросить – кто занимается организацией похорон.
— Так мы же и занимаемся. Кое-какие деньги успели забрать, ну из тех, что она откладывала, пока ее родственничек не явился. Остальное добавили. Мы уже обо всем договорились. Вот только без поминок придется обойтись.
— Почему без поминок?
— Так денег недостаточно. Наши женщины пирогов напекут, по дворам пройдут, будут поминки.
— Сколько надо денег?
— Да я и не знаю. – Следующие полчаса у меня ушли на то, чтобы выяснить, сколько денег требуется для организации поминального стола. Пришлось звонить Татьяне. У нее множество знакомых в организациях общепита. Мы решили, что скромный стол мы можем организовать.
3.
Переложив на Татьяну эти заботы, добавив необходимую сумму, я, наконец, поднялась в свою квартиру. Мужчины ждали на кухне. За это время они успели накрыть на стол всевозможными нарезками и салатами в пластиковой упаковке. «Интересно, что думает Валерий о моих кулинарных способностях, если каждый раз, по дороге ко мне, опустошает прилавки с готовой едой? Если вспомнить мою курицу с запахом горелой резины, все понятно», — думала я, нарезая картошку. Я рассказала о письме Светланы.
— Настя, у меня не осталось и тени сомнений. Девочку надо искать в общине. Какой бы фантастичной не казалось эта история, но это поселение реально существует. Гришке нужна Даша, чтобы добраться до сокровищ. В этом старуха Сизова права.
— Когда мы едем? – в ответ на эту мои реплику мужчины, переглянувшись, заулыбались. Валерий сказал, обратившись к другу:
— Вот, видишь, редкая женщина. Так и рвется на помощь.
Интересно, а что они находят в этом смешного? По-моему, самая естественная реакция человека. Мужчина, между тем, продолжил, но уже обращаясь ко мне:
— Настя, мы с Кириллом долго думали, брать ли тебя с собой.
Повисла пауза. Нет, вы посмотрите на этих венцов природы – думали они, судьбу мою решали. Откуда столько шовинизма? Даже в лучших представителях, так называемой, сильной половины. Мужчины, не замечая душивших меня чувств, спокойно продолжали:
— Дело в том, Анастасия. Можно я перейду на ты? – это уже Кирилл. Я утвердительно замотала головой, – мы с Валеркой в каких только переделках не участвовали. И в горячих точках вместе служили. Он мне, можно сказать, жизнь спас.
Валерий засмущался, бормоча себе под нос, что это к делу не относится. Но Кирилл не обращал на него никакого внимания. «Сватают меня что ли?» — пронеслось в голове.
— А в этой истории очень многое не нравится. Судя по тому, сколько трупов поставляли Сизовы, чтобы добраться до хранилища, деньги там, действительно, большие. И просто так нам девочку не отдадут.
— Нам-то, конечно, не привыкать. Мы – парни стрелянные. А вот ты, Настя.
— А вот ты Настя, нам очень дорога. Мне, потому, что, наконец, вернула мне друга. Я давно уже Валерку таким не видел. Он только о тебе и говорит. Вот вернемся, и обязательно свадебку сыграем, я у вас за посаженного отца буду.
Кириллу явно доставляло удовольствие видеть наше смущение. Наконец, Валерий все же сказал:
— Кирка, ты это чего? Ни о какой свадьбе я тебе не говорил, — но, увидев мои глаза, смутился, – Настя, я не то хотел сказать, вернее, не так. Ты мне, действительно, очень нравишься. Только этот шут гороховый все признание испортил.
— Так, голубки, даю вам десять минут на выяснение отношений, я пойду в подъезд покурить. Вернусь, о деле говорить будем.
4.
Но за все это отпущенное нам время, мы не произнесли ни слова. Нам просто было некогда. Валерий жадно прильнул к моим губам и не отпускал до того времени, пока не услышали демонстративно громко хлопнувшую дверь. Кирилл еще нарочито долго возился в коридоре. Когда он вошел в кухню, мы с Валерием сидели по разные стороны стола. Кирилл, взглянув на наши покрасневшие лица, довольно хмыкнул:
— Ну, вот, а теперь давайте перейдем к делу. Если бы не Даша, мы тебя с собой не взяли. Но мы с Валеркой подумали, освободим мы девчонку, а дальше-то что? Что нам с ней делать? Увидит малышка двух незнакомых дядек, напугается, не пойдет с нами, а тебя она хорошо знает.
— Короче, решили мы тебя взять с собой. Но только у нас есть условие.
— Какое?
— Ты во всем нас слушаешься, инициативу не проявляешь, в бой не лезешь.
— Сидишь, ждешь момента, когда можно будет забрать девочку.
— Хорошо, я согласна, — главное, чтобы парни не передумали, там посмотрим.
— Выезжаем завтра на рассвете. Мы за тобой заедем часов в пять.
— Утра? – не выдержала я.
— Конечно, утра. Будь готова. Возьми минимум вещей. О питании мы позаботимся. Подумай, что может понадобиться маленькой девочке в дороге. Может, лекарства какие, одеяло.
— До Демидовска на Киркиной машине добираться где-то сутки. А там сориентируемся на местности.
— Может, придется спать в палатке. Так что свою одежду тоже продумай.
— Ну, все. Мы тебя покидаем, – Валерий легонько подтолкнул друга к входной двери, и, обняв меня, прошептал:
— У нас обязательно будет потрясающая ночь. Не хочу, чтобы наш праздник мы проводили в спешке. А сегодня мне надо уйти. Подготовиться к завтрашнему дню, да и тебе надо отдохнуть. Ну, все, до завтра.
Я долго бродила по опустевшим вдруг комнатам, твердя про себя:
Я до тебя совсем не знала,
Что есть рассветы на двоих,
И мне с тобой и жизни мало,
Тонуть в озерах голубых.
И мерить жизнь любовью, светом,
И, замирая, не дыша,
Забыть о поисках ответов,
Когда распахнута душа.
5.
Из романтического настроения меня вырвал звонок в дверь. Определенно, пора подумать о швейцаре. Дверь моей квартиры — самое популярное место нашего городка. У входа родственничек нашей Кузьминичны.
— Что надо?
— Я вот спросить хотел. А можно я завтра на похороны приду, ведь тетка, все же.
— Нельзя, похороним – приходи.
— Дай тогда двадцатку.
— А ну пошел вон отсюда, чтобы и духу твоего не было.
— Ой, какая сердитая тетя.
— Я тебе покажу тетю, — я замахнулась на пьянчужку. Племянничек живо ретировался, бормоча под нос:
— Маньячка. Вот девки пошли!
Стараясь хоть немного отвлечь себя от нахлынувших чувств, я принялась за уборку, одновременно стирая и готовясь к завтрашнему отъезду. Уже через час квартира сияла, а в комнате стояла готовая сумка. Решив попозже зайти в Иришкину квартиру, поискать вещи для Даши, села писать письмо Максиму. От этого занятия меня опять отвлек звонок в дверь. В этот раз на пороге стояла Татьяна. Она выглядела уставшей.
— Все, договорилась. Завтра в два часа поминки.
— Танюш, я не смогу прийти.
— Как это не сможешь?
— Пройди в квартиру. Не будем же мы разговаривать на лестничной площадке.
— Хорошо, только ненадолго, я прямо валюсь с ног от усталости.
— Завтра мы уезжаем на поиски Дашутки. Кажется, нам удалось напасть на ее след. Ты только Иринке не говори ничего пока, ладно?
— Конечно, не скажу.
— Как она там?
— Вроде бы поправляется. Только к ней не пускают пока. Плачет все время.
— Надеюсь, скоро перестанет. Ты пока за квартирами нашими приглядывай.
— Хорошо. Настя, я пойду. Устала сегодня.
— Давай, как что узнаю, обязательно позвоню.
Татьяна ушла, а я занялась упаковкой вещей для Даши. Я решила пораньше лечь спать, чтобы к четырем часам быть уже готовой. Но моим мечтам о спокойном сне, не суждено было сбыться.
6.
Ночью меня разбудил крик, скорее, даже не крик, а вопль. Послышался какой-то шум, а потом раздался то ли плач, то ли стон. Я не сразу поняла, кто и где кричал. Услышав, как в подъезде одна за другой открываются двери квартир, быстро накинула халатик и выскочила на лестничную площадку. Свет на лестнице не горел. Пришлось вернуться за фонариком. Со всех этажей раздавались недоуменные вопросы, было совершенно непонятно, что произошло. Дверь Татьяниной квартиры приоткрылась, являя миру взлохмаченную, заспанную соседку:
— Что случилось на этот раз? — спросила женщина, позевывая.
— Не знаю, кричали где-то внизу.
— Я с тобой, — Татьяна выскочила в коротенькой сорочке. Освещая путь фонариком, мы осторожно спускались по лестнице. На четвертом этаже копошилась какая-то бесформенная куча.
— Кто тут? — спросила соседка, на всякий случай, прячась за мою спину. Ответом служило бормотание. Определить, что там происходит невозможно. Мы осторожно спустились еще на одну ступень.
— Вы посветить можете? — куча, наконец, заговорила голосом Ивана.
Иван со своей женой, Наташей, снимают квартиру на четвертом этаже. Они молодожены. Для молодых людей ведут себя достаточно тихо. Мужчина постоянно уезжает на заработки. Наташа – студентка. Она тихая домашняя девушка. Что могло произойти с Иваном? Осмелев, мы спустились на четвертый этаж. Иван сидел прямо на полу, сжимая в руках похоронный венок.
— Что ты делаешь? – спросили мы с Татьяной хором.
— Только скажите честно, что с Наташей? – голос у парня предательски дрожал.
— Не знаю. А что с ней может произойти?
— Смотрите, — парень протянул нам венок, на котором было написано: «Наталье от подруг».
– Я поздно домой вернулся, у приятеля машина сломалась, пришлось на попутках добираться. Поднимаюсь на этаж, а света, сами видите, нет. И тут меня, буквально, накрывает крышка гроба. Хорошо, у меня всегда фонарик с собой. Кое-как выбрался из-под нее, а тут венок, к нашей квартире прислоненный. Сами видели, что написано. Вот я и спрашиваю, что с Натальей произошло.
Мы только сейчас разглядели поваленную крышку гроба. Внезапно включился свет.
— Понимаешь, — начала я объяснять парню ситуацию, а Танька не выдержала. Она обхватила живот руками, и начала хохотать. Я пыталась успокоить соседку, но с ней случилась истерика. Я так и говорила под аккомпанемент Татьяниного хохота. Когда Ваня понял, что умерла Кузьминична, которая тоже оказалась Натальей, на его лицо вернулся румянец.
— А где тогда моя Наталья?
— Откуда мы знаем? Может, спит крепко, может, дома не ночевала.
— На что это вы намекаете? – запетушился молодой супруг.
— Да ни на что. Делать нам нечего. У родителей ночует.
— Правда. Сегодня же, вернее вчера, у моей тещи день рождения. Как же я забыл?
— Это тебе, парень, урок. Теща – святое. – Татьяна, наконец, успокоилась. Мы разошлись по квартирам. Ложиться спать уже не имело смысла. Я прошла на кухню и поставила чайник.
Продолжение следует.