1
© Вскоре Валерий вернулся. В руках он держал листок, на котором было что-то написано.
— Анастасия, давайте попробуем как-то систематизировать все факты.
В день, когда Дашутка погибла, Ирина в своем холодильнике находит отрезанную голову, которая, вскоре, куда-то исчезает.
Находку обнаружили еще до того, как Дашу из садика забирал отец или человек, назвавшийся его именем. Голова, как и убитая кошка, как сообщение и эта игрушка, плачущая словно ребенок – все это средства эмоционального давления. Если голова появилась и исчезла еще до пропажи Даши, то все остальное происходило уже после. Из этого я делаю вывод, что этот жуткий муляж, а что это муляж нет никаких сомнений, нужен, чтобы отвлечь внимание Ирины. Ну и запугать, конечно. Ей напрямую указывали на причастие Григория Сизова к этому делу.
— Меня это сильно смущает. Если похититель Гришка, то зачем везде оставлять свои подписи? Или это цинизм такой от осознания безнаказанности? Воспитательница ведь тоже сказала, что мужчина не просто представился отцом девочки, он показал Дашино свидетельство о рождении и свой паспорт. Если это Гришка, зачем ему все это?
— На первый взгляд все выглядит достаточно абсурдно. Так могли бы действовать люди, прикрывающиеся именем Сизова. Настя, я позвонил своим ребятам. Оказывается, на этого Григория идет самая настоящая охота. Он пытался перейти дорогу очень серьезным людям. Если бы он не исчез, скорее всего, был бы убит. Я решил, что таким образом хотят или выманить Гришку, или привлечь к его персоне внимание. Возможно, объектом стала мадам Сизова. У нее такой послужной список, такое количество скелетов в шкафу, любое кладбище отдыхает. Но тогда теряет смысл желание вывести из игры Ирину. Преступники могли перемудрить, но гибель Иришки, при любом раскладе, им не выгодна. Погибла бы мама, поговорили бы, может, даже статейку слезливую написали в местном СМИ — и все. А мама, которая ищет свою дочь, ее друзья заставили бы город постоянно говорить об этом случае. Думаю, что похититель — Гришка. Только зачем это ему? Никак мотив понять не могу. А нет мотива — не складывается картинка.
— Вам не кажется все это действие каким-то театральным что ли? Перемудрили они со своими страшилками.
— Перемудрили, не перемудрили, а Ирина в больнице. Что у нас есть? Во-первых, фотография Григория. Только плохо, что мы не можем доверять показаниям этой воспитательницы, как там ее?
— Светлана Эдуардовна. Очень неприятная особа. Когда разговаривала с ней, что-то такое промелькнуло в моей голове, но я никак не могу ухватить это что-то.
— Настя, давай перейдем на ты. Может это и не совсем в твоих правилах, но, у меня чувство, что знал тебя много лет.
— Давайте, давай. Так вот, очень многое сходится на садике – Дашутку украли именно из сада, эта кошка…
— Что ты знаешь о заведующей?
— Кроме того, что зовут Любовь Аркадьевна, ничего. Вот, вот… Я, кажется, поняла, что мелькнуло в моей голове, пока разговаривала со Светланой Эдуардовной. Я очень хорошо знала эту девушку в детстве. Мой муж и отец Светочки были закадычными друзьями. Девчонка, откровенно говоря, дрянная. Но не об этом речь. Мне кажется, она, при всей своей недалекости, Дашу незнакомому мужчине не отдала бы. А вот если на нее надавила заведующая. Знаете, эта Светочка была чуть старше моего сына, мы часто с ее матерью обсуждали их успехи. Девочка, в учебе не блистала, но такая активистка! Участвовала во всех мероприятиях, где можно было выделиться. Не перед ровесниками, их мнение Светочку не интересовало вовсе, а перед учителями. Такая вот маленькая карьеристка. Позже ее стали интересовать мальчики, до такой степени, что про учебу и прочие мероприятия забыла.
— Анастасия, ты отправляешься на беседу с этой Светланой Эдуардовной. А я попробую узнать, чей это номерок.
— Разумеется. К воспитательнице сегодня должна была сходить Иришка… Господи, как там она?
— Постарайся вспомнить, кто заходил в твою квартиру в последнее время? Ведь кто-то подбросил мячик в твою духовку. И эта записка, не нравится она мне. Если похититель Сизов, то он предпримет еще одну попытку запугать тебя.
— Валерий, а можно ли что-нибудь узнать об этой заведующей?
— Я попрошу Алевтину. Не забывай, что я парень приезжий. А вы, девчонки, должны знать своих героев. Ладно, не переживай, Настя. Найдем мы девочку, а Иринка обязательно поправится. Давай-ка, еще по кофе, и по делам, а то в вашей гостинице совершенно дрянной кофе.
— А ты остановился в гостинице?
— Да, конечно.
Я сварила кофе, разлила по чашкам. Когда я ставила чашку перед Валерием, он, вдруг, взял меня за руку.
– Знаешь, Настя, я, конечно, не вовремя. Ответь мне на один вопрос – ты одна?
Я подняла взгляд, и меня поразило насколько изменилось выражение его лица. «Господи, я никогда не видела таких голубых глаз. Ну почему рядом с этим мужчиной я теряю всякий контроль над собой», — подумала я, а вслух призналась:
— Да.
— Возможно, я делаю что-то не так, прости, – Валерий резко поднялся и прижал меня к себе, – так хотел обнять тебя с первого дня нашего знакомства. Если бы не наши поиски. Но нам надо торопиться. Позвони, как только узнаешь что-нибудь.
Он решительно оттолкнул меня, и почти выбежал из квартиры. А я опять осталась одна в этой тишине, о которой так мечтала, когда была замужем, и которую так ненавижу сейчас.
2
Надо собираться в садик, наверняка, детей уже привели. Встала под душ, и пока потоки воды стекали по моему телу, позволила себе не думать обо всех ужасах, что свалились на нас. Но ощутив долгожданную свободу, мои мысли поднимали из глубин прошлого все, что так старательно хоронила в себе, все мое женское естество, все желание любить и быть любимой. Я присела на краешек ванны, и заплакала в голос, тяжело, с надрывом, совсем по-бабьи. Даже неизвестно чего в этих слезах было больше – горя или радости.
А весна, между тем, занималась своей работой. Высушивала ручьи, бежавшие и шумевшие так задорно и молодо, что их не мог заглушить даже шум города. Заглядывала в отмытые окна, разбрызгивала миллионы солнечных потоков. Все вокруг так ново, что меня удивляли хмурые лица прохожих. Только детвора, как во все времена, встречала весну запуском флотилий. Остановилась около малыша, который с упорством опытного капитана вел свой корабль, минуя айсберги.
— Ну как, хорошо плывет? — Спросила его, удивляясь, что ребенок гуляет один.
— Холосо, а Мискин лутце, — ответил мне серьезно.
— А где твоя мама? Почему ты один гуляешь?
— А я не гуляю, в садик иду, — сказал мальчишка, и будто вспомнив, что, действительно идет в садик, поднялся и побежал, оставив свой кораблик размокать в луже. Еле догнала этого шустрого капитана.
— Мне тоже надо в садик, но я не знаю туда дороги. Проводишь?
— А зачем тебе в садик? Тебе на лаботу надо, — мальчик смотрел на меня с недоверием.
— Мне к воспитательнице надо, по делу, — сказала я и улыбнулась малышу. — Посли, — ребенок тяжело вздохнул, видно ему совсем не хотелось идти в этот сад. По дороге я пыталась выяснить, почему он, такой маленький, ходит один, где его мама. Но малыш лишь сопел в ответ.
Во дворе гуляли воспитательницы с детьми. Одна из них, оторвавшись от разговора с подругой, заметила нас с мальчиком:
— Семенов, ты, почему к завтраку опоздал?
Мальчишка сразу как-то сжался, опустив голову. Я подошла вплотную к этой матроне, и, стараясь говорить так, чтобы нас никто не услышал, прошептала: — Не стоит кричать на ребенка. Вы бы лучше поинтересовались, почему малыш ходит один. С ним ведь всякое случиться может.
— Да я сто раз говорила его мамаше, — воспитательница и не думала сбавлять тон, видно кричать и говорить для нее означало одно и то же, — но она и слушать ничего не хочет. Вытолкает мальчишку, а сама спать заваливается.
— Она, что, в ночную смену работает?
— Ой, женщина, Вы меня удивляете прямо. Можно и так сказать. В ночную. Путанит у кафе.
— И вы так спокойно говорите об этом? Здесь же дети.
— А вам какое дело? Вы что, полиция нравов? Сейчас вообще свобода, каждый зарабатывает, как может. Вы что, родственница Семеновой?
— Нет, я из министерства образования. Не подскажете ли, как мне найти воспитательницу группы «Ромашка»? — Не знаю, что меня толкнуло на эту ложь, быть может, хотелось поставить на место этих мадам. Эффект превзошел ожидания. Оказывается, дама умеет не только кричать, но и говорить, причем используя различные модуляции, свидетельствующие о всем ее почтении к вышеуказанной организации, и ко мне, как к ее представительнице. Сотрудницы, только что стоявшие дружным кружком, обсуждая самые актуальные вопросы современного воспитания дошкольников, такие, например, как новый костюм одной из них и перманентный ремонт квартиры у другой, разбрелись по детским площадкам, собирая вокруг детей из своих групп. Но нужной мне воспитательницы в данный момент в садике нет, впрочем, как и заведующей.
3
Я прошла в уже знакомую мне группу. Раздевалка, игровая были пусты. Присела на лавочку, размышляя, что делать дальше. Надо как-то встретиться со Светланой не в стенах этого заведения. Чувствовала, что она не договаривает. Может быть в другой обстановке будет разговорчивей. Размышляя, механически собирала детские вещи, разбросанные по полу. Интересно, а дети где? Я поднялась, решив дождаться возвращения детей на улице, и столкнулась в дверях с уже знакомой мне воспитательницей.
Она как-то по-девичьи смущенно, боком, потупив взор, протиснулась в помещение.
— Извините, — пробормотала она еле слышно, — не хотите подождать в актовом зале? У нас как раз идет музыкальное занятие. Вы могли бы поприсутствовать. Готовимся к празднику, дню космонавтики, думаю, вам это интересно.
Может, действительно, посмотреть, как дети занимаются музыкой?
Мы спустились в актовый зал, где ребятишки пяти – шести лет хором пели «Первым делом – самолеты». Меня немного смутил репертуар. Мне всегда казалось, что эта песня посвящена летчикам, а не космонавтам. Да и из уст пятилетних малышей слышать, что «девушки потом», нелепо. Затем шла сценка, посвященная полету первого космонавта. Малыши рассказывали стихи, исполнили довольно странный танец, символизирующий, по моему мнению, предсмертную агонию инопланетян, оказавшихся в ядовитой земной атмосфере. В целом, занятие мне понравилось. Не знаю как с воспитательным эффектом, но малыши так трогательно старались. Среди детей заметила Семенова. Он рассказывал стихотворение, ошибаясь и начиная сначала до тех пор, пока его не остановили. Детей развели по группам, а ко мне обратилась музыкальный работник с просьбой высказать свое мнение. Я лишь неопределенно пожала плечами. Сквозь приветливую маску женщины просочилось раздражение. В методическом кабинете, куда меня заботливо проводили, был накрыт стол. На минутку почувствовала себя немножко Хлестаковым, но от угощения отказалась. «Оперативно, девушки, работаете», — думала, поднимаясь в знакомую раздевалку.
Воспитательница была на месте. Рядом с ней стояла та самая матрона и что-то увлеченно нашептывала на ухо. Увидев меня, матрона ретировалась. Я заявила без предисловий:
— Мне нужна контактная информация Светланы Эдуардовны. Телефон и домашний адрес, — уточнила я.
Женщина спешно записала данные на листке бумаги и передала мне. Как страшно доверять таким людям своих детей, даже не спросила ничего.
4
В скверике напротив, я опустилась на скамейку, и набрала номер Светы. — Алло, — трубку взяли в ту же секунду, вероятно, девушка ждала какого-то звонка.
— Светлана, это тетя Настя. Нам надо встретиться. Желательно срочно.
— Зачем? Мне скоро на работу. Если я вам нужна, подходите в сад, там поговорим.
— Света, это, действительно, важно. Иришка в больнице. Мне бы хотелось поговорить с тобой где-то вне садика.
-Хорошо. Я готова встретиться, но информация не бесплатная.
— И сколько стоит твоя откровенность?
— Пятьсот долларов — и я расскажу все, что знаю».
— Не слишком ли дорого, девочка?
— Вы же хотите знать, где вам искать Дашу? Так что пятьсот долларов адекватная цена.
— Хорошо. Где и когда встречаемся?
— Кафе «Минутка», в парке, через час. Устроит?
— Да. Я приду.
— Баксы не забудьте.
— Не переживай, — я отключилась.
Пятьсот долларов весьма крупная для меня сумма. Пришлось пробежаться по своим магазинчикам, выгребая из касс всю наличность. Но все равно не хватило. Чтобы забежать домой времени уже не было, пришлось занимать у соседки, торгующей рядом. В назначенный час я сидела за столиком, в пустом, по случаю раннего времени, кафе. Пила отвратительный кофе и размышляла о жадной девочке Светочке. Выходит, она знала с самого начала, где искать Дашу. И все это время равнодушно наблюдала за нашими поисками, за мучениями обезумевшей матери.
5
Я знала Светкиных родителей. Мой муж работал вместе с ее отцом. Они часто устраивали мужские посиделки, воспользовавшись моим отсутствием. На праздники мы организовывали совместные застолья. Не скажу, что мне очень нравилась наша дружба, но к друзьям мужа я относилась с уважением, что не скажешь о его отношении к моим подругам. Постепенно к нам стали ходить только те, кто был интересен мужу. Светочкина мать, Татьяна, неплохая женщина. Она потрясающая хозяйка. Меня всегда удивлял порядок, царивший в их доме в любое время дня и ночи. Какой-то нежилой, почти казарменный. Ни брошенного у дивана журнала, ни игрушки, на которую можно наступить, не заметив. Меня такой порядок приводил в ступор. Попав в их квартиру, чувствовала себя совсем ущербной. Домашние заготовки у Татьяны впору отправлять на кулинарный конкурс. В общем, Татьяна для меня всегда была неким эталоном, недостижимым образцом домоведения. Мое самоедство продолжалось до тех пор, пока не увидела, что Татьяна не в силах помочь дочке – первокласснице. Даже простейшую задачу решить не смогла. Оказывается, и писала она с трудом, и вовсе не читала. Во мне проснулся бесенок, вознесший на постамент интеллектуального превосходства. Я будто брала реванш за эти годы моей хозяйской ущербности. Максимка в пять лет умел считать до тысячи, легко решал задачи с дробями, знал смысл отрицательных чисел, очень любил сказки и пытался читать самостоятельно. После развода, перестала общаться с друзьями мужа. Слышала, что родители Светочки перебрались в Соколовогорск.
6
Я ждала девушку вот уже полчаса. Мой организм начал сопротивляться непонятному напитку, который в этой забегаловке гордо именовался: «кофе». Телефон Светланы не отвечал. Посидев еще десять минут, так и не решившись сделать заказ, покинула это заведение под осуждающие взгляды официанток. Не спеша брела по оттаявшим тропкам, жадно вдыхая разбуженный воздух весны. Надо попробовать зайти в садик чуть позже, мне не нравится игра, которую затеяла эта девица.
У выхода из парка скопление народа. Что-то неприятно щелкнуло внутри, заставило перейти на бег. Рядом с тротуаром стояла машина «Скорой помощи», куда вносили накрытое тело.
— Что произошло? — не заметила, как закричала. Какая-то непонятная сила подтолкнула к этим носилкам. Подбежала, отдернула покрывало. Светлана…
Плохо помню, что происходило потом: поили чем-то горьким, задавали какие-то вопросы. Зачем-то отвезли в отделение полиции, где молодой оперативник, смущаясь и краснея, задавал множество вопросов. Когда оказалась на улице, прислонилась к дереву, и долго не могла продышаться. Казалось, что теперь я тоже заражена этой бедой, она отравляет все мои клеточки.
7
Окончательно пришла в себя уже дома. Надо мной склонилась Танюха:
— Ну, подруга, ты даешь! Я тебе весь день звоню, стучу. Почему твоя дверь открыта?
— Это теперь не имеет никакого значения. Я тоже обречена.
— Что ты несешь? Настюх, давай я врача вызову. Какая-то ты зеленая.
-Не надо. Давай лучше чайку попьем.
На кухне, поставив чайник, слушала рассказ Татьяны о самочувствии Иришки. Она все еще не приходила в сознание, серьезная черепно-мозговая травма не позволяла врачам делать никаких позитивных прогнозов. Мой мозг отказывался воспринимать информацию, какое-то странное отупение. Попросив Татьяну еще раз рассказать о новом ухажере, слушая вполуха, старалась изгнать все впечатления сегодняшнего события. Что-то в Татьянином рассказе насторожило, какая-то мысль мелькнула и пропала. Я попросила соседку рассказать все сначала.
Соседка решила, что я не в себе, но повторила, и даже не без удовольствия. Вот что меня так заинтересовало – этот супермужчина был директором мясокомбината, которым, по словам Альки, до сих пор владела мадам Сизова. Значит между этим героем Танькиных грез и Сизовой, наверняка, есть какая-либо связь.
— Подруга, а познакомь меня с ним. Сказать, что Татьяна растерялась – не сказать ничего.
— Зачем? — Еле выдавила соседка, после пятиминутной паузы.
— Объяснять долго, не бойся, он меня как мужчина не интересует.
Слова не прозвучали убедительно, и Татьяна спешно ретировалась.
Оставшись одна, попыталась дозвониться Валерию — не доступен. Придется действовать самостоятельно. В этой ситуации лучше всего поговорить с воспитательницей, работавшей в паре со Светочкой. Я заставила себя собраться и отправилась в детский сад. Можно было попробовать пообщаться с мужем девушки, но я не знала, сообщили ли ему эту страшную новость. Да и как объясню возникший интерес к его погибшей жене? А вот воспитательница – другое дело. В этот раз детская площадка была пуста. Поднялась к уже знакомой мне двери, и обнаружила воспитательницу, разговаривавшую по телефону: «Представь, эта девица опять опаздывает! А я записалась на прием к врачу. Ведь предупреждала же, — увидев меня, женщина осеклась. Но потом продолжила, явно игнорируя мое присутствие, — с ней всегда так. Как ей надо, сразу и ласковая становится, и внимательная. Ладно, я перезвоню».
— Ну и что вам надо в этот раз? Кем вы представитесь теперь? Может сотрудником администрации президента?
— Я – Берестова Анастасия Алексеевна. Дочь моей подруги была похищена из вашей группы. Мы пытаемся что-то самостоятельно узнать о пропаже девочки. Утром я приходила для того, чтобы поговорить с вашей, извините, не знаю, как к вам обратиться, сменщицей — Светланой Эдуардовной.
— Екатерина Геннадьевна.
— Очень приятно. Так вот, Екатерина Геннадьевна, я позвонила Светлане. Она обещала подойти в кафе. Но по дороге попала под машину.
— Господи, что с ней? Она жива?
— К сожалению, нет. Светлана Эдуардовна погибла под колесами автомобиля, уехавшего с места происшествия, — Екатерина Геннадьевна закрыла лицо руками:
— Боже мой, совсем еще девочка. Каково ее родителям?
— Вы знаете ее родителей?
— Вам-то, какое дело? Если бы вы не лезли со своими глупыми расспросами, девушка, может, была бы жива. Она ведь к вам на встречу шла?
— Да, она шла в кафе, где назначила мне встречу. Но, во-первых, я знала родителей Светланы. А во-вторых, мне кажется, что Свету убили из-за похищения Дашутки. Именно поэтому я пришла к вам. Помогите мне разобраться во всей этой истории.
— Конечно, Светку убили, теперь вы хотите и меня к праотцам отправить?
— Екатерина Геннадьевна, вы что-то знаете про похищение Даши?
— Только в общих чертах. Что девочку, якобы, забрал отец.
— В первом разговоре со Светланой, она упомянула, что этот человек несколько раз приходил к дочери в сад. Вы его видели?
-Нет. Я и не знала, что он у нее есть. За девочкой всегда мама приходила. Бабушка несколько раз забирала. А его я не видела никогда. Даже в личном деле Даши в графе «отец» стоит прочерк.
— Как же вы можете объяснить, что ваша сменщица отдала ребенка неизвестно кому?
— Откуда я могу знать? Я спросила после всей этой истории. Она мне повторила, что знает этого мужчину, что, мол, это их семейные разборки, и лучше в это дело не лезть.
— И вас это не насторожило?
-Насторожило, конечно. Да только что я сделать могу? Если вы пообещаете, что разговор останется между нами, я попытаюсь объяснить, почему я промолчала.
— Конечно, Екатерина Геннадьевна. Я лишь хочу найти девочку. Вы знаете, что ее мама вчера пыталась выпрыгнуть из окна? Она чудом осталась жива. Если вам что-то известно, помогите мне.
— Странная вы женщина, сейчас таких почти не осталось. Все только и думают, как ближнего обойти, а вы чужую девочку ищете и чужой женщине помогаете.
— Вы ошибаетесь. Нас много, просто те, о которых вы говорили, заметнее.
— Хорошо. Я расскажу.
8
Это примерно месяц назад было. Я уже собиралась домой после первой смены. Светлана, как всегда, опаздывала. Я уже детей обедом накормила и спать уложила. Обычно смена воспитателей происходит в это время, а Светланы все не было. Телефон не отвечал. Хотела спуститься к заведующей, чтобы мне замену на пару часов нашла. У меня очень серьезно болен муж, и мне надо было отойти, чтобы покормить его и дать лекарство. Я спускалась по лестнице, как вдруг дверь кабинета Любови Аркадьевны открылась с шумом, будто кто по ней стукнул. Я остановилась на лестнице, меня с площадки у этого кабинета не видно было. Слышу, снизу раздается голос Светланы Эдуардовны. Она что-то кричала, что ее не заставят обделывать какие-то грязные делишки, что она не хочет подставляться. Мол, она этого Гришку сто лет знает, и никаких дел она не хочет с этим семейством иметь. А Любовь Аркадьевна ей отвечает, что мужу Светланы тоже, наверное, интересно будет о ее связи с Григорием послушать. Светлана крикнула, что все равно. Тогда заведующая про порошок сказала. Светлана сразу в кабинет вернулась, и дверь они закрыли. А я поднялась в свою группу.
Минут через десять наша девушка влетает, вижу, прямо еле сдерживает себя. Я ей говорю, что надо за Дениской понаблюдать, у него утром животик болел. Она, будто и не слышит меня, только рукой машет, мол, иди. Я и ушла. А неделю назад она сказала, что перенесет открытое занятие с малышами на другой день. Я удивилась. Дело в том, что открытые занятия – достаточно серьезные мероприятия. К ним долго готовятся, согласуют определенную дату. Перенести, конечно, можно, но причина должна быть уважительная. Я тогда спросила, не заболела ли она? Она ответила, что здорова, что хочет в Соколовогорск съездить. Я решила, что к родителям. Они у нее в Соколовогорске живут. Думала, что-то с ними случилось, но Светлана мои сомнения развеяла. Сказала, что хочет купить себе шубу. И попросила позвонить моей подруге, она в меховом магазине работает, чтобы ей дисконтную скидку сделала.
9
Женщина замолчала, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из спальной комнаты. Извинившись, она ушла посмотреть на малышей. Я обдумывала полученную информацию. Что похищение было организовано не без помощи заведующей, было ясно и раньше. Теперь это лишь подтвердилось. Но я не знаю, что делать с этой информацией. Напрямую спросить Любовь Аркадьевну не могу. Глупо рассчитывать, что она сознается. Хорошо бы добыть сведения, подтверждающие связь заведующей и Сизовой или ее сыночка. Но пока у меня только рассказ Екатерины Геннадьевны, который она просила держать в тайне. Значит, Светочка знала Гришку раньше? Что ж, неудивительно, они оба «прожигали» жизнь, торопились получить удовольствия. И что это за история с покупкой шубы? Надо бы про мужа девушки поподробнее расспросить. Воспитательница вернулась.
— Хотите киселя? — предложила она. Это было так неожиданно. Обычно, предлагают чай, кофе, а тут кисель. Я согласилась. Отпивая напиток, возвращающий меня в детство, я слушала продолжение.
— Я тогда сильно удивилась. Зарплата у нас маленькая, муж Светланы работал на мясокомбинате, а там тоже платили с перебоями. Им, конечно, родители помогали — и Светочкины, и Олега. Но все равно еле до зарплаты дотягивали. Она постоянно жаловалась, что не может себе ничего позволить. А наряжаться любила. И о шубе она давно мечтала. Да только на такую, какую она хотела, надо было лет пять работать. И незадолго до этого разговора, она занимала деньги у Юльки, воспитательницы подготовительной группы. А тут, вдруг, решила шубу покупать. Я не стала спрашивать про деньги. Подружке своей обещала позвонить, когда будет надо. Но Светлана больше о шубе не заговаривала. Надо, наверное, позвонить куда-нибудь, Олегу рассказать, родителям Светочки, — Екатерина Геннадьевна опять заплакала.
— Думаю, что с Олегом уже связались. Я сообщила полиции и фамилию, и адрес. Вы, случайно, не знаете телефон родителей Светы?
— Не знаю. Знаю только, что живут в том же доме, где магазин, в котором моя подружка работает. А вы, что, правда, знали ее родителей?
— Правда. Эдик – друг моего бывшего мужа, и когда-то мы дружили семьями. Я хорошо и Татьяну знаю, мать Светланы. Как они там?
— Татьяна — нормально, работает, вроде бы и зарплату приличную получает. А вот Эдуард совсем спился, опустился, нигде не работает. Татьяна его не бросает, но, видно, намучилась она в таком браке. Светлана очень отца стеснялась. Она про родителей предпочитала молчать.
Поблагодарив за вкусный кисель, я попрощалась и вышла на улицу. Набрав, в очередной раз, номер Валерия, я рассчитывала услышать: «абонент временно недоступен», и поэтому очень удивилась, когда раздались долгожданные гудки. Но он не отвечал.
Медленно брела по притихшим улицам. «Навыдумывала себе, сорокалетняя женщина, а ведешь себя как девчонка, — это проснулся мой, вечно брюзжащий, внутренний голос. Вот только его сейчас не хватало! Я и так всю жизнь пытаюсь контролировать собственные чувства, вогнать их в рамки приличия, — еще бы ты вела себя неприлично. Ты – женщина с университетским образованием, мать взрослого сына». Как иногда я завидовала людям, лишенным такого внутреннего собеседника. Умолкни, исчезни. Я и так правильная до оскомины. Жизнь проходит, а я даже мечтать себе не позволяю. Поднялась на свой этаж и замерла перед входной дверью…