© Я загадал, если мой преследователь не дежурит на месте – поездка будет удачной. «Десятка» исчезла. Выехал я только после обеда, задержали дела в офисе, Аркашка тянул с подписанием документов до последнего, надеясь, что передумаю. Понять его можно, дел, действительно, накопилось много, а ведь он еще занят отделкой дома. Они планировали переехать к лету.
Вела себя парочка так, будто им стыдно за вчерашнее: Аркадий был немногословен и прятал взгляд, а Лариса проявляла несвойственную заботу. Она даже съездила в кулинарию, привезла мои любимые пирожки с картошкой и грибами.
— Ты, наверное, не успел позавтракать? – скорее утверждала, чем спрашивала, ставя чашку дымящегося кофе.
— Да, не успел, спасибо.
И когда я, наконец, подписал последний документ и дал распоряжения на неделю, она протянула мне пакет с пирожками и термос с кофе:
— Перекусишь в дороге.
Выехав за город, я опустил стекло и с наслаждением вдохнул бодрящий воздух. Ночью, мучаясь от бессонницы, строил планы. Разумеется, я рассчитывал приехать к проклятому озеру еще до обеда, попробовать отыскать Митрофанову засеку. А если не выйдет, то поставить палатку на берегу, пожить несколько дней на природе. Сходить еще раз в гости к Иванычу, посидеть по-мужски, не зря же везу угощение. Навестить несчастную Зойку, расспросить о сыне. Казалось, стоит найти эту засеку и откроется Гришкина тайна.
«Десятка» появилась, когда я преодолел сотню километров. От неожиданности я утопил педаль тормоза, машину занесло. Мой преследователь обогнал меня, и мне впервые удалось рассмотреть номер машины. Меня трясло, я достал термос, отхлебнул кофе, действительно, становлюсь параноиком. Я ехал очень медленно, вглядываясь в машины, припаркованные на обочине, но «десятки» не было. Проехал Вороновку, Березино, поворот на Новую Осиновку, она появилась после съезда на Матреновку, я просто не заметил ее, притаившуюся в зарослях бурьяна. Пристроилась в двадцати метрах и не меняла дистанцию. Что же ты хочешь-то?
Позвонил Аркадий, и я свернул к обочине, не люблю разговаривать за рулем. «Десятка» проехала мимо. Ну что ж, голубчик, посмотрим, что ты придумаешь в этот раз. Аркашка почему-то все многократно переспрашивал, уточнял, просил повторить все, что обсуждали утром. И голос странный, не заболел ли, его болезнь не вписывается в мои планы, придется возвращаться.
Мы проговорили минут десять, достаточное время, чтобы отъехать или спрятаться. От страха захотелось есть, и достал пакет с пирожками.
Моя спутница вернулась километров через сорок, и так же послушно следовала за мной. Я чувствовал, как бьется сердце, оживают сотни молоточков в моей голове, становится трудно дышать. Дорога вдруг выгнулась дугой, закрутилась в нелепом вихре и втянула в себя, ломая тело. Свет померк.
Почему так пахнет елкой, словно в доме под новый год? Как же мы ждали елку, ее всегда привозили дней за пять до праздника. Мы готовились: украшали комнаты, мастерили игрушки, костюмы, репетировали представление. Новый год всегда был любимым праздником, может потому, что дарил ощущение чуда, потому, что в эти дни лучше мечталось о своем доме, родителях?
Как же хочется пить! С трудом приоткрыл тяжелые веки – я никогда раньше не был в этом доме: бревенчатые стены, потолочные балки, висевшие так низко, что я мог дотянуться рукой, грубая, сбитая из досок некрашеная мебель. Надо мной склонился незнакомый мужчина.
— Очнулся? Вот и хорошо. А теперь надо пить, — он приподнял мою голову и поднес к губам кружку с дымящимся чаем. Чай был горький, тягучий, но я все равно сделал несколько глотков. Это отняло последние силы, и я провалился в темную бездну.
В следующий раз я проснулся вечером, и почему-то сразу понял, что вечер, хоть за окном – частокол деревьев лишь обрызганный оранжевыми лучами. Повернул голову, и комната начала вращение. Сначала медленно, словно нехотя, потом быстрее, быстрее. Подкатила дурнота. Попробовал подняться, но ничего не получилось.
— Рано, рано, Саша. Вот, пей, — вошедший незнакомец опять протянул кружку с горячим отваром.
— Где я? Кто вы? – спросил я, залпом выпив лекарство.
— Быстро ты в чувство приходишь, вон сколько вопросов, — улыбнулся мужчина, и от этой улыбки лицо потеряло суровость. – Зови меня Лесником, я привык к этому имени. Ты у меня в гостях.
— Как я здесь оказался? Последнее, что помню — я ехал в машине.
— Позже, все позже. Главное, что ты в порядке, ну или скоро будешь в порядке. А пока спать…
От голоса хозяина я опять погрузился в сон.
— Сашка, подъем, — раздалось над самым ухом. – Ишь, разоспался, твоя очередь в комнате убирать.
Гришкин голос, это была наша любимая фраза из детства. Я открыл глаза и увидел его, живого и невредимого.
— Ты как здесь? Как ты меня нашел?
— Я тебя сюда и привез, я же здесь прожил почти два года.
— У Лесника? Почему такое странное имя?
— А он, действительно, лесник, а еще мужик, который прячет прошлое. Не спрашивай, ему можно доверять.
— Гришка…
— Все я знаю.
— Ты все это время знал? Знал, что люблю твою жену, знал, что мы в тот раз ехали расправиться с тобой? Просто я не решился…
— Зато решилась Лариса.
— Лариса? Не может быть!
— Может, Сашка, может, подсыпала мне что-то, она ведь фармацевт, ты знал это? Конечно, откуда тебе знать? Ты видел в ней только женщину, желанную и недоступную. Как же они тебя переиграли, Сашка? Ведь ДТП это неслучайно, вкусный кофе она готовит?
— Она меня тоже отравила? Но зачем?
— Так-так-так, Гриша, я же просил – никаких разговоров. Ему надо восстановиться как можно быстрее. Да, в рубашке родился, после такого и никаких переломов, только растяжения и ссадины. Восстановиться и не злоупотреблять моим гостеприимством, его же ищут.
— Меня ищут? Кто?
— Ну, дружок, после такой аварии от машины твоей мало что осталось. Представь, груда железа на трассе, а водитель исчез.
— Я все тебе расскажу, Сашка, только позже, — пообещал Григорий, когда за хозяином закрылась дверь.
Через два дня мы возвращались в город на той самой зеленой «десятке». Я полулежал на заднем сидении, что меня только радовало, мне было стыдно смотреть другу в глаза.
— Не знаю, Гришка, что это было, как увидел Ларку впервые — пропал.
— Знакомо. Я не сразу узнал, что она фармацевт, представляешь? Работала в библиотеке. Она словно лишает воли, поневоле поверишь в колдовской дар. Вот и ты попался. Как?
— Она дразнила: притягивала и отталкивала, играла, словно кошка с мышью. Я будто в бреду был, не знаю, как она убедила. Говорила, что ты просто так не отпустишь, что она несчастлива с тобой. Мне и делать-то ничего не надо было, просто толкнуть тебя в озеро и немного подержать под водой. Не смог.
— Я видел, как загорались твои глаза, когда смотрел на нее, твои и Аркадия. Она взяла с собой порошок, на случай, если не решишься, подсыпала без малейших сомнений. Но что-то пошло не так, вероятно, я не пошел к воде, когда мне стало плохо, не пошел к этому чертовому озеру! Я сломал ее планы! Ну а дальше…
Препарат на меня подействовал странно, и фармацевт-то из нее никудышный. Я потерял ориентацию, какие-то видения преследовали меня, страху натерпелся, не передать, Сашка, куда киношным ужастикам. Как-то набрел на дом Лесника, больше десяти километров протопал.
— А почему ты не вернулся?
— Не знаю, долго думал над этим, советовался с Лесником. Понимаешь, Сашка, возвращаться было некуда. Кто меня ждал? Жена хотела убить, друзья предали, один или оба я тогда не знал.
— А сейчас знаешь?
— Увы. Не держу я зла, есть женщины как отрава, Ларка из таких. Она делает ядовитым воздух, в котором находится, от ее магии он меняет свойства от веселящего газа до удушающего…
Я молчал, да и какие слова могут передать глубину раскаяния?
Из квартиры я позвонил Аркадию, попросил приехать. Я был уверен, что он не заставит себя ждать, как уверен, что приедет не один. И нисколько не сомневался, что парочка попробует исправить, что не удалось с первого раза, не случайно же Аркашка спросил о том, знает ли кто-нибудь, что я вернулся. Впрочем, мы с Гришкой тоже не сидели без дела, ожидая нашу криминальную парочку. Не успел он спрятаться в гардеробной, как в дверь позвонили.
Ах какую они изображали заботу! Лариса сразу убежала на кухню, готовить, Аркашка пододвинул кресло к дивану, на котором я лежал, взял меня за руку и завел долгий монолог о том, как они переживали за меня. Он бы еще битый час рассказывал о страданиях человека, потерявшего друга, если бы я не оборвал его единственным вопросом:
— Во что в этот раз вы подсыплете яд?
Тут же в гостиную влетела раскрасневшаяся Ларка, в ход пошла тяжелая артиллерия:
— Да как ты можешь! Это все последствия аварии! Да я! Да мы!
— Кстати о «мы», надо уточнять о ком речь: о тебе и Гришке, за которого ты вышла замуж, соблазнившись его квартирой и долей в бизнесе? О тебе и обо мне – когда предлагала убрать своего мужа, чтобы нам никто не мешал. Да и бизнес получили бы в качестве бонуса, а там — двумя долями мы смогли бы продавить любое решение. А после Гришкиного исчезновения ты внезапно решила, что предприятие должно принадлежать только нам. И именно потому ты закрутила с наивным Аркашкой, уж с ним-то осечки не будет. Или о тебе и Аркадии, когда вы подсыпали яд в мой кофе?
Эх, жаль я не портретист, никогда не видел лучшую иллюстрацию изумления. И именно в эту секунду из укрытия вышел Гришка.
Увидев его Аркашка подскочил, а Ларка кричала что-то о том, что мы ничего не докажем, что у меня и самого рыльце в пуху.
— А мы и не собираемся ничего доказывать. Вы прекрасно смотритесь в кадре, все это время шла запись. Думаю, что после того, как ролик попадет в Сеть ты, красавица, станешь очень популярной.
Ларка бросилась к Гришке, пытаясь вырвать смартфон.
— Успокойся, я уже запустил трансляцию. Доступа к каналу у тебя нет, трансляция начнется через час. У вас ровно час, чтобы подписать все активы на нас. Время пошло.
— Но как, мы за час не успеем? – истерил Аркашка, а вот Ларка моментально взяла себя в руки.
— Успокойся, Аркаша, ну запустят ролик в Сеть, там столько всего плавает, кому мы интересны? И с его популярностью в интернете, ролик посмотрят человек пять.
— Ну, допустим, ему, — Григорий показал им фото знаменитого блогера на экране своего телефона.
— Ну и что?
— Я договорился с журналистами местных изданий, они опубликуют, и они же дадут ход расследованию попыток убийства. Ведь тебе, Ларочка, есть что скрывать, не так ли? Что для тебя чужая жизнь, даже если это жизнь сестры?
— Это был несчастный случай, я не виновата, что эта малолетняя идиотка залезла на подоконник.
— Когда нашей общей девушке было семнадцать лет, ее мать оставила с двухлетней сестренкой на несколько минут. А когда вернулась, нашла малышку под окном, бедняжка выпала из окна седьмого этажа.
Я видел, как изменилось лицо Аркадия, он отшатнулся от Ларисы и прошептал бледными губами:
— Прости, простите нас, я все подпишу, простите…
— Аркадий, — выдохнул я.
— Виктор Андреевич, подъехали? Поднимайтесь в квартиру, — проговорил Гришка в трубку, а потом добавил, обращаясь к криминальной парочке, — это нотариус, кто не понял. Часа вполне достаточно, но вы должны подписать абсолютно все: квартиру, загородный дом, машины, долю в бизнесе. Все!
И не рассчитывай, что ты что-нибудь получишь, как моя супруга. Я оформлю все на Сашку.
— Ха, а он кинет тебя, нашел кому верить!
— Да, это ты слишком, — я не был готов к такому повороту.
— А уж это оставь нам. Подпишите, и чтобы духу вашего в городе не было.
В это время пришел нотариус.
Через два месяца я переписал квартиру и дом на Григория, машины мы продали, а деньги за них перевели на счет своего детского дома. Бизнес же разделили пополам. О Ларке и Аркашке мы больше не слышали.