Глава 3
1
© Вика третий день не ходила на работу, сказалась больной, благо есть те, кто устроит больничный. Она заполнила бар, и теперь опустошала его, смакуя каждый глоток. Женщина куда-то забросила телефон, отключила компьютер и танцевала под композиции Kiss до изнеможения, отхлебывая из пузатых бокалов. Жадно прислушивалась к себе, ожидая облегчения, но легче почему-то не становилось.
Ее больше нет! Нет серых, почти прозрачных глаз, глядящих куда-то внутрь. Женька не испепеляла, нет, она – замораживала.
— Что ты там видела внутри меня? – кричала Вика стенам со свежим ремонтом, плюшевому дивану с призывно раскиданными подушками, панорамному окну, за которым притаился старый город. Она бросила в него бокал с вином, но тот не долетел, разбился, растекаясь багровой лужицей.
— Кровавое озеро, — смеялась Вика, — кровавое озеро.
А Сашка, ее Сашка, сейчас в тюрьме! От этой мысли стало совсем плохо, и Вика вновь налила бокал, опустошив бутылку.
— А так тебе и надо, — замахнулась женщина на картину, висящую на стене, — так и надо, замороженный. Нашел себе бабу теплую, чтобы совсем в мамонта не превратиться. Наташка, бедная Наташка! А что было делать мне? Мне, которой ты плакался все эти годы, кому ты стал самым дорогим, единственным близким человеком? Что же я в тебе нашла, чем ты так привязал-то? Простой мужик – работяга, все, что заработал – небольшая квартирка, даже машину приличную купить не мог! А все это я делала для тебя, для нас, — Вика бросила пустую бутылку о стену.
В этот момент прозвенел звонок. На пороге стоял незнакомый молодой человек, немного полный для своего возраста. Вика с трудом сфокусировалась на госте.
— Ты кто? – спросила она, наконец.
— Эдуард, Семенов Эдуард, детектив.
— Детектив? – протянула она. – Ну проходи, детектив. Выпить хочешь?
— Нет, спасибо.
— А я выпью. Гляди-ка, детектив, — хрипло засмеялась хозяйка. – Ну, детектив, что узнать хочешь?
— Хотел бы узнать о подруге вашей.
— И тебя только Женька интересует, даже после смерти продолжает притягивать к себе мужиков, стерва, — второй бокал полетел в комод.
— Виктория, думаю, что вам уже хватит, — Эдуард подхватил женщину на руки и понес в ванную. Включил холодную воду и наклонил ее голову над раковиной.
— Пусти, — отфыркивалась она, вырываясь, — пусти.
Но Семенов держал крепко, вспоминая приемы точечного массажа.
— Отпусти мои уши, придурок, — закричала Рыбакова вполне трезво.
Эдуард отправился на кухню, кофе нашел быстро. Минут через пять появилась и хозяйка, села на стул, прижимая полотенце к лицу.
— Где ты этому научился?
— Пришлось. Вот кофе, выпей.
— Почему ты у меня хозяйничаешь, детектив?
— Считай это гуманитарной помощью, — Эдуард уселся напротив, сжимая в руках чашку.
— И что, ты думаешь, что я растрогаюсь и расскажу, кто убил Женьку?
— Можешь эмоции опустить, расскажи беспристрастно.
Виктория хмыкнула:
— А ты наглый.
— Ничуть. Я обаятельный, если присмотреться. Не хочешь о подруге, расскажи о себе. Чем занимаешься?
— Бухгалтер я.
— Хорошее занятие.
— Кто же спорит, но я не просто бухгалтер, я – хороший бухгалтер.
— Видно, — кивнул Эдуард на стены.
— Да, и это тоже.
— А что же тебя, хорошего бухгалтера, связывало с работницей птицефабрики?
— Одноклассницы мы, и Сашка с нами учился. Из нашего класса в Верестюжинске почти никого не осталось, а те, кто остались, спились давно. А мы и в школе дружили: Женька, Сашка и я.
— Треугольник.
— Треугольник, — вздохнула Вика. – Может, выпьем?
— Не стоит. Виктория, а почему ты одна?
— Ну ты даешь, я знаю тебя несколько минут, а ты уже задаешь такие вопросы.
— Я вот тоже один, развелся три года назад.
— И я развелась.
— Ты такая красивая.
— Ага, особенно сейчас, — она всхлипнула, но быстро взяла себя в руки. Он видел, как напряглось ее тело, как в струну вытянулась спина. – Красивая, умная, успешная, богатая по нашим меркам. Вот и скажи мне, Эдик, что вам, мужикам, надо?
— Не знаю, это словами не передать, но ты привлекательная.
— Давай еще соври про богатый внутренний мир!
— А он у тебя бедный?
— Ты откуда, детектив, из столицы?
— Угадала.
— А возьми меня с собой, найдешь убийцу Женьки, и поедем, у меня и внутренний мир богатый, и наружный тоже, — Виктория распахнула халатик.
— Посмотрим, — Эдуард накинул на нее брошенное рядом полотенце.
— Да больно ты мне нужен!
— А кто тебе нужен? Свиридов? – Эдуард решил бить наугад. Женщина смутилась, встала, запахнув халат, вышла в комнату. Семенов пошел за ней. Он застал женщину, наливающую вино.
— Тебе хватит, — потянулся он к бокалу, но она оттолкнула его руку.
— Уходи.
— Хорошо, я приду завтра.
— Ты ничего нового не услышишь.
— Это мы еще посмотрим, — проговорил сыщик уже в салоне своей машины.
2
В гостинице его встретила другая горничная, но похожая на дневную как сестра – та же холодность, немногословность.
Семенов с удовольствием опустился в кровать, она даже не скрипела! Включил телефон, оказывается, он совсем про него забыл, и тут же раздался звонок от шефа.
— Что там с тобой происходит, — рявкнула трубка голосом рассерженного Перерубова, — я тебе три часа дозвониться не могу?!
— Свидетелей опрашивал.
— И что? Почему телефон отключил?
— В доверие втирался.
— И как втерся? Что узнал? Какое первое впечатление?
— Подруга убиенной непростая дамочка.
— Чувствую заинтересованные нотки, ты смотри, личную жизнь с работой не миксуй.
Эдуард рассмеялся, Петр Макеевич новые слова не признавал, делал сотрудникам замечания, а потом вдруг решил показать собственным примером их неуместность, да так увлекся, что теперь употребляет неологизмы гораздо чаще, чем молодые подчиненные.
— Не миксую. Но дамочка интересная, застал ее в процессе запоя.
— Так это же хорошо, информация сама в руки лилась. Что выяснил?
— Вика эта устроилась хорошо, работает бухгалтером. Пока считает чужие деньги, к ней что-то прилипает: квартира неплохая, ремонт приличный, да и вино пьет недешевое. Евгения, подозреваемый Александр и Вика – одноклассники. И, похоже, с самого детства оказались втянуты в любовный треугольник: Саша любил Женю, но та его не очень-то и замечала. Зато его любила Вика.
— Ты хочешь сказать, что сорокалетние, взрослые люди так и не преодолели детской влюбленности?
— Не знаю, но мне показалось, что Вика любит Александра до сих пор, а он и Евгения были любовниками, как нам известно.
— Постой, постой, а как же жена его, Наталья Сергеевна, заказчица наша? Терпеть одну любовницу, с трудом, но представить можно, но еще и успешную женщину, влюбленную в супруга…
— Вот-вот. С заказчицей я пока не встречался, хочу информации подсобрать. Мне бы со следователем встретиться, кое-что узнать.
— Работаю над этим. А что еще узнал?
— С соседями поговорил, дедушка там интересный, яблоки сушит.
— Яблоки?
— Какие у них яблоки, не поверите, обещал в Москву мне отсыпать.
— Ты к нему за яблоками ходил?
— Не только. В день убийства его не было, ходил за пенсией и по гостям прогулялся, но утром Евгению видел. И накануне ее привозила Виктория, наша влюбленная дамочка. Он не уверен, но утром в четверг он видел похожую машину в их районе.
— Шок-контент, — присвистнул Перерубов.
— Но это не точно. И еще, дед дал интересную характеристику жертве, сказал, что женщина она непростая, с червоточинкой.
— Что это значит?
— Объяснять не стал, но другая соседка тоже отметила странность. Да и коллеги, сотрудницы птицефабрики сказали, что Зорькина была странной, нелюдимой, будто тайну какую носила в себе.
— А вот это любопытно, такие разные люди. Разобраться бы, что за тайна. Ты как устроился?
— Замечательно. Первый раз в жизни сплю, похоже, на накрахмаленном белье.
— Врешь!
— Скрипят простыни.
— Ну скрипи, — сказал Петр Макеевич и отключился.
3
Район, где жили родственники Евгении Зорькиной, был застроен так причудливо, что навигатор запутался окончательно. Многоэтажки здесь соседствовали с одноэтажными строениями, а нумерация не поддавалась никакой логике. Пришлось парковать машину в каком-то дворе и отправляться на поиски пешком. Искомый дом был тридцать шестым, он оказался во дворе семьдесят второго. Небольшая покосившаяся избушка, с вросшими в землю окнами, отгородилась от двора многоэтажки крепким высоким забором. Хорошо хоть звонок был.
Женщина, открывшая калитку, недоверчиво смотрела на гостя.
— Ты кто? – спросила высоким голосом, который больше подошел бы юной девушке, а не дородной пожилой даме.
— Эдуард Семенов, детектив, — протянул сыщик свое удостоверение.
— Ты из-за Женьки что ли?
— Да, я хотел бы задать несколько вопросов.
— Детектив? Частный сыщик? А какой тебе интерес расследовать Женькину смерть? Мы твои услуги не заказывали.
— С нами, нашим агентством, заключил договор совсем другой заказчик. Он же и оплачивает услуги.
— И кто же такой щедрый нашелся?
— Разрешите все же пройти, зря мы с вами на улице разговариваем. Вон и соседи заинтересовались, — кивнул Семенов на соседнюю приоткрывшуюся калитку.
— Ну что же, заходи, но в дом не пущу, мало ли тут всяких шляется.
Маленький дворик выглядел ухоженным – парочка деревьев, в тени которых парковая скамейка, недавно покрашенная, дорожки, выложенные тротуарной плиткой.
— Садись вон на лавку.
Детектив послушно сел, а хозяйка отправилась к дому и заперла входную дверь на замок, и лишь потом села рядом.
— Ты сначала скажи, кто тебя нанял – то?
— Наталья Сергеевна Свиридова.
— Это кто же такая?
— Жена Александра Свиридова, мужчины, которого обвиняют в убийстве Евгении.
— Это что же, жена любовника?
— Да.
— Ну и дура, мужик от нее мотался, а теперь она его еще и выручает. И что, дорого платит?
— Достаточно.
— Значит, не зря Женька с ним хороводилась, богатый мужик был.
— А почему был?
— Так посадят его, а пока сидит, деньги и кончатся.
— Почему вы уверены, что посадят?
— А как же, убийцу и не посадить?
— С чего вы взяли, что он виноват?
— Так нам следователь все рассказал, его забрали прямо сразу после убийства, весь в крови был. Да и кому еще убивать надо, разве жене его?
— Так она и заказала расследование.
— Ну может специально и заказала.
— Вас ведь Мария Федоровна зовут? — наконец перешел Семенов к этапу знакомства.
— Ну Мария Федоровна.
— Мария Федоровна, вас бы к нам в агентство, очень интересно рассуждаете. Позвольте спросить, почему вы думаете, что заказчица настолько хитрая, что продумала такой изощренный ход?
От комплимента лицо тетки Евгении расплылось в улыбке и Семенов, смотря на нее, почему-то вспомнил яичницу – глазунью из двух яиц.
— А вот не верю я, чтобы баба после такой обиды стала мужика своего выручать, этакое ведь простить трудно. Я своего сразу выгнала, как про измену узнала, так и растила Мишеньку одна. Ты-то женат?
— Нет, — оробел Эдуард, думая, что старуха-то не промах, вот уже и он отвечает на ее вопросы, вместо того, чтобы задавать свои.
— И не женись. Мишка-то мой чуть не каждый месяц новых жен себе приводит, в папашу своего пошел. А мне куда бежать? Да нашел бы путную, а то все профурсетки.
— Тяжело. А вы вместе живете?
— Куда ж ему деваться, если только найдет себе с квартирой, но такие на Мишку не смотрят, таким вроде тебя подавай – богатого, столичного, — Мария Федоровна вдруг обиженно засопела.
— Так и я себе пару найти не могу, живу с мамой, — соврал Семенов. – Уж если приведу, то только такую, чтобы и матушке моей нравилась, была ей вместо дочки.
— Ох, сынок, как тебя там?
— Эдик.
— Пойдем-ка, Эдик, чаем тебя напою.
Я заинтригована
Очень жду продолжения, читается на одном дыхании, супер…