Фомина неделя

— Дружная, — немногословно согласилась жена. Но все-же подняла голову, любуясь зеленой нежностью, кружевной вязью лесов, разноцветьем оживающего лужка.

Весенняя природа

©

Степан давно вывел запряженную лошадку за двор, обошел в который раз телегу, постукивая по колесам, поправил корзины с подарками, а Агафья все не шла.

«Право слово, как молодая возится», — ворчал старик, вглядываясь в фигурки трех парней, возникших из опушившихся кустов.

— Здорово, дядька Степан, — крикнул Петр, самый бойкий.

— Здорово, добры молодцы! С праздничком. С гулянки никак?

— Вьюнишествовали, все деревни обошли, Федька аж охрип.

Федька, услышав свое имя, затянул:

«Придёт батюшка и с матушкою,

придёт дядюшка и с тётушкою,

придёт милый брат с невестушкою,

придёт милый зять с милой сестрой,

придёт дедушка и с бабушкою…»

Со двора вышла Агафья, одетая в новую расписную шаль по случаю праздника.

Услышав пение, зашмыгала носом.

— Ну, ну, — увещевал Степан.

— А холстинку-то забыла, — Агафья юркнула в дом, скрывая слезы.

— К Алене едете? – спросил Петр.

— К ней, к доченьке нашей.

— Были у них, пели, — заговорил Михайло, третий в компании молодых людей.

— И как она?

— Грустит по дому, — влез Федька, но Петр одернул:

— Ничего не грустная, смеялась. Езжайте, дядька Степан, ждет вас, все расспрашивала.

«Знаю, что Аленушке плохо, да вот как поможешь? – думал Степан, подстегивая лошадку, – об Агафьюшке думать надо, переживает, сердечная».

Агафья сидела сзади и молчала, изредка всхлипывая.

— Смотри, весна-то дружная какая, — пытался отвлечь Степан.

— Дружная, — немногословно согласилась жена. Но все-же подняла голову, любуясь зеленой нежностью, кружевной вязью лесов, разноцветьем оживающего лужка.

— Ты, родная, уж держись, не расхлюпайся в гостях-то, доченьке праздник не порть.

— Одна ведь она у нас — осиротели мы, Степанушка.

— Знамо дело, девка – ломоть отрезанный, вот как бы сын…

— Да добро счастлива была бы, так ведь мается, и Кольку там заедают, братья старшие да смелые. А Колька, зятек — вроде тебя, все бы балагурить.

— Так ты меня за сказочки и полюбила, — рассмеялся Степан.

— На масляной неделе сам признавался, как бы чуток побогаче были, пришел бы к нам в примаки. У нас воля вольная деткам была бы, внучков бы нянчили, — затянула Агафья.

—  Будешь реветь – домой поверну. Где мы богатство возьмем? А Кузьма сына отделять не будет, зря мечтают.

— А верить надо в чудо, Степанушка. Вон и Фоме Христос явился, раны показал, все в Его воле!

— Так то Фоме…

В гостях Агафья держалась, напустила на себя веселость, только изредка рука тянулась к глазам. И то, на Аленушку и смотреть больно – исхудала, глазки прячет, плечи висят ивушкой. После обеда вышли прогуляться.

— Тошно, матушка, — не выдержала дочка.

— Крепись, крепись, детонька. А то уговори Колюшку, не в деньгах ведь счастье, а нам, сама знаешь, руки нужны, не молодеем с отцом.

Их догоняли Степан и Николай.

— Матушка Агафья, веду вот батьку к Еремеевым, у них барин гостит, сказки собирает.

— Это на что же ему? – удивилась Агафья.

— Да кто их, богатых, разберет. Еремеев, как услышал, что батька к нам приедет, наобещал барину, что приведу его. Вроде даже платит за сказки.

— Ишь ты…

— Возьмите нас с собой, — просилась Алена.

-Так пошли, небось, не выгонят.

Во дворе Еремеевых, под тенью дерева, расположили стол, а на столе – кипящий самовар да миски расписные с пирогами!

— Проходи, проходи, Степан Иванович, — обрадовался хозяин гостю. И уже, обращаясь к худому барину, — о нем вам рассказывали. Почитай, лучший сказочник на всю округу.

— Интересно, интересно, присаживайтесь, — кивнул барин на лавку. – И вы, дамы, садитесь с молодым человеком.

— Семейка моя, супруга Агафья Петровна, дочка Алена с супругом своим, Николаем, — робко представил Степан семью.

— А меня Сергеем Александровичем зовут. Чайку?

— Благодарствуйте, только из-за стола.

— Правду про вас говорят, что много сказок знаете?

— Да уж как сказать – много ли? А знать знаю. Какие вам интересны? Могу для детишек, а могу и игровые. Теперь уже редкость, а в былые времена молодежь играла по великим дням.

Барин оживился, достал откуда-то книжицу с карандашиком, попросил рассказать. Степан откашлялся и завел низким грудным голосом. Барин только успевал записывать.

— Ай да Степан Иванович, ай да молодец, не только сказитель, но и артист отменный.  Как бы мне заполучить тебя?

— Да вот не знаю, барин.  В гости мы к сватьям приехали, а уж вечером обратно. Землица ждать не будет.

— А я заплачу за сказочки, — голос Сергея Александровича дрогнул.

Агафья заметила, как смотрит барин на ее палец, на сверкающее маленькое колечко, доставшееся ей от бабки.

—  Откуда это кольцо, милая?

— Так простенькое, серебряное. Бабка мамке моей передала, а та — мне. Хотела вот дочке отдать, да пальцы распухли, не снять.

— Позволь посмотреть. Не серебряное это колечко. А у бабки откуда?

— Рассказывала, что барыня ей подарила, сыночка, младенчика, ей спасла. Отчитала, она умела. В дворовых у барыни служила, а младенец больным родился. Помирал уж, бабка моя отмолила. Барыня со своей руки кольцо сняла и ей отдала.  

— Как барыню звали, знаешь?

— Не помню, знаю, что в Смоленской губернии усадьба была. А уж сюда перебрались, как мамка моя родилась.

— Младенчик тот – мой отец. Видишь вензеля – гербовые наши. И колечко дорогое. Продай его мне, я тебе тысячу заплачу.

— Тысячу, — задохнулась Агафья, — так ведь не сниму с пальца-то.

— А ты попробуй.

Колечко слетело, стоило прикоснуться.

— Чудеса.

— Чудеса. Тысячу дам, только обещай супруга своего на недельку отпустить.

В тот же вечер молодые погрузили нехитрые пожитки на телегу тестя и отправились в дом Алены.

— А ты говорил, чудес нам не хватит, там для всех приготовлены, — шепнула счастливая Агафья Степану.

3 2 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x