Дрожники. Покорение мира

. Мы третий день на месте, обживаемся. Хорошо хоть работы отложенной накопилось. А вот Аська скучает без своего инстаграма. Как вы там, в душных квартирах?

дрожники-деревня-погибает

В деревню от карантина

©  30.03. «Привет, дорогой мой друг Серега. Мы третий день на месте, обживаемся. Не могу выйти на связь онлайн, с интернетом проблемы, хоть агент и обещал бесперебойный и скоростной. Все подвисает, только почту отправляю. Хорошо хоть работы отложенной накопилось. А вот Аська скучает без своего инстаграма.  Как вы там, в душных квартирах? Как Геля? Удается не скандалить? Все же хорошо, что мы сюда переехали, неизвестно, когда этот домашний арест закончится. Места здесь фантастические: деревушка со всех сторон окружена лесами, километрах в пяти озеро. Там пока не были, но в лесу гуляли. Полное ощущение, что попали в какой-то сюрреальный мир, и название совершенно сказочное – Ворожиха. На улицах никого не видно, впрочем, я погорячился, улица здесь всего одна. Дома расположены на значительном расстоянии друг от друга и в окружении такой буйной растительности, что можно разглядеть лишь убогие крыши, впрочем, за высокими и крепкими заборами. Представляешь, за три дня не встретили ни одной живой души, не считая облезлой кошки. Ты спрашивал, как здесь с продуктами. Мы рассчитываем пополнять какие-то запасы у местных жителей, с собой привезли достаточно, в конце концов, доедем до соседней деревни, там есть магазин. Все, пошел, Аська просит печку растопить. Вот видишь, какие экзотические навыки я тут осваиваю».

01.04. «Похоже, я превращаюсь в параноика. Не поверишь, Серега, я здесь почти не сплю, какими-то урывками, по часу. Сначала думал, что переезд, свежий воздух так подействовали. А ведь так мечтал отоспаться! Не жалуюсь, просто не могу понять, я тут многие вещи не могу объяснить. Взять хотя бы озеро, писал тебе о нем, но умолчал в прошлый раз, что мы сделали первую попытку отыскать его на второй день после приезда. Мог ли предположить, что телефон, на который я скачал подробную карту, отключится сразу же за порогом дома? И не только мой, но и Аськин! Вчера опять пробовали прогуляться к озеру, я даже нарисовал себе подобие карты маршрута. Не поверишь, кружили по каким-то зарослям часа четыре, но так и не вышли к нему. Экраны смартфонов погасли сразу же за калиткой. Вышли к деревне, когда совсем уж отчаялись. С Асей случилась истерика, кричала, что не останется в этой глуши больше ни на день. Но дома стихла, вот и теперь ходит, что-то делает, не поверишь, разобралась со всеми этими чугунками – кастрюлями, готовит в печке. Аська! Она и плиту-то в квартиру больше месяца выбирала, хоть и пользуется ей редко, все больше мультиваркой и микроволновкой. А тут косынкой голову подвязала и орудует этой рогатиной, как она там называется… О постингах и селфи не вспоминает. Жутковато мне, Серега. Ты спрашивал о местных жителях. Мы так ни с кем и не познакомились, вряд ли они обрадуются приезжим в такое время, нас не беспокоят и хорошо. Как вы там поживаете? Удается работать из дома? Как справляется Геля? Как ты без силовых тренировок? Я забросил занятия, хотя мечтал о пробежках по лесу. Без надобности из дома и выходить не хочется, зачем переезжали?»

  1. 04. «Отчаялся отправить тебе почту. С интернетом творится что-то невозможное. Писал, но почта висла, все перемещалось в черновики, а потом и вовсе исчезало. Но я не оставляю попыток. Серега, я боюсь, реально боюсь. Хотел уже плюнуть на безумную идею переждать карантин на природе, вернуться в нашу душную квартирку, но что-то случилось с машиной. Ты же знаешь, я еще тот специалист, в городе у меня свои автомеханики, а тут, не представляю, что делать. Сегодня попробую пройтись, может, отыщется кто-нибудь разбирающийся. Но главное даже не это, меня пугает Ася. Мы почти перестали разговаривать, она все время чем-то занята по хозяйству, что-то готовит, моет, стирает. Отыскала какие-то старинные штучки на чердаке, я ни названий, ни области применения их не знаю, а она будто родилась со всеми этими ступами и колотушками! Да, я забыл тебе написать, вода в доме есть, качает в дом с помощью насоса. Есть еще колодец в огороде рядом с домом. И вся обстановка, мебель, посуда – все это кажется старинным, но достаточно крепким. Поначалу я думал, что это такая фишка агентства, трюк погружения в минувшие века, но это не трюк, Серега!»

09.04.  Господи, как же я боюсь. Кажется, что теперь все это навсегда, сон и явь поменялись местами. Пишу, пока Аська, или кто она теперь, спит. Но по порядку, надо заставить себя не отвлекаться. По-моему, письмо Сереге все же ушло, но вряд ли что это теперь изменит.  Мысли путаются, хорошо, что я нашел эту тетрадку, буду вести записи, чтобы не сойти с ума. Или хотя бы отсрочить безумие. Попытка отправить электронное письмо Сереге стала последней, экран погас, ноутбук просто перестал реагировать. Мы оказались отрезаны от мира, от цивилизации, телефоны отправились в загробный электронный мир следом. Теперь у нас нет даже часов. Но самое страшное открытие ждало меня во дворе. Накануне я обнаружил, что машина не заводится, даже хотел попробовать найти какого-нибудь специалиста в деревне, а теперь машины не было. Почему-то сразу понял, что дело не в угоне, неужели уже тогда страх настолько владел мной? Попытался рассказать Асе о машине, но она подняла на меня непонимающие глаза и тихо сказала: «Вечерить скоро будем». И от этого «вечерить» я потерял последний аппетит. Решил прогуляться по Ворожихе, надежда отыскать свою «ласточку» не оставляла. В тот вечер я еще искал логическое объяснение. Впервые шел по деревенской улице, заглядывая в окошки за шторами разросшихся кустов. Я насчитал всего три обжитых дома, остальные выглядели спящими монстрами, покрытые шерстью бурьяна.

Хотел вернуться за фонариком, но вспомнил, что он остался в исчезнувшей машине. Во дворе было темно, почему-то не горела лампочка над входом. Открыл тяжелую дверь, в коридоре, Ася почему-то стала называть его «сени», долго шарил по стене в поисках выключателя. Его не было! Дом освещал жар печи и древняя тусклая лампа под стеклянным колпаком. Ася гремела какими-то мисками и плошками и даже не повернула голову в мою сторону. Стало нечем дышать, и я выскочил вон. Еще в день приезда заметил сарай, набитый сеном, туда и отправился.

Разбудил меня крик петуха. Откуда он здесь? Когда мы заезжали, никаких животных не было, да и откуда им взяться, ведь дом сдавался в аренду и большую часть времени пустовал. Я прислушивался, к петушиному распеву добавился какой-то скрип и звук льющейся воды совсем рядом. Ася набирала воду из колодца. Утренний свет разогнал ночные страхи, и бросился к ней:

– Асенька, что с тобой? Давай вернемся. Я найду машину, куда она могла деться, я же не слышал, как ее отгоняли. Они просто вытолкали ее со двора, я найду, слышишь, Аська, обязательно найду!

Я что-то еще говорил и говорил, а она вдруг махнула рукой и твердо сказала:

– Настена я, батюшка. Настена. Сеяться пора, запрягай пегую кобылу.

Откуда она это берет? Как в ее голове, занятой удачными фонами для селфи, программами фотошопа, этими шугарингами и «построением» бровей могли вообще зародиться мысли о севе и кобыле? Вообще сомневаюсь, что она знает, что семена бросают в землю.

Я разозлился, не помню, что кричал ей, тряс за плечи. Она стояла в каком-то нелепом платье или как это у них называется, платок до самых глаз, босые (босые!) ноги без следа ухоженных ноготков. Тряс ее, а она безвольно опустила руки, даже не сопротивлялась, будто такое обращение было привычным. Это уже не Аська, не моя Аська, с которой вместе девятый год. Что так подействовало на нее, ведь накануне, когда мы искали лесное озеро, она вела себя вполне предсказуемо – плакала, просила вернуться в привычный город. Но стоило переступить порог дома, как Аська тут же превратилась в выходца из позапрошлого века. И откуда в ее голове знания, да что там знания, умения, я видел, как она управляется с рогатиной (ухватом, вспомнил, как эта штука называется)? Аська, которая могла устроить истерику, если ее маникюрша вдруг заболела, бродит босая по земле. «Настена», «батюшка», – откуда это? Всегда требовала, чтобы все ее называли Асей, не нравились ей другие производные от Анастасии.

Выскочил со двора, с силой хлопнув калиткой, пусть подумает, куда могут завести такие игры.

Накануне я видел лишь три обжитых дома, не считая нашего, но я не дошел до конца деревни. Мы вообще старались не гулять по улице, держались от местных подальше, мало ли. Теперь при свете дня деревня уже не казалась настолько заброшенной. Дома, правда, на значительном отдалении друг от друга, но расстояние не заросло бурьяном, как мне раньше казалось, это были весьма ухоженные лужайки, опушенные молочной зеленью первой травы. Ближайший к нам дом оказался заброшенным. Попробовал проникнуть во двор, но калитка и забор оказались крепкими. А вот следующее жилище, прикрытое с улицы зарослями каких-то разросшихся кустов, обитаемо. Во дворе кто-то негромко переговаривался, слышался стук, какой-то лязг, ленивое тявканье собаки. Я постучался. Открыли не сразу, хоть стук и услышали. За забором быстро перешептывались, что-то куда-то тащили, закрывали. Все стихло, я хотел уже уходить, когда раздался звук твердых, решительных шагов. Сколько же у них здесь запоров? Наконец калитка отворилась, заросший мужик в белой длинной рубахе и полотняных штанах сурово смотрел на меня.  Я не мог произнести ни слова, почему-то больше всего меня удивила обувь – самые настоящие лапти. Слишком даже для эко-поселения.

– Чей будешь? – рявкнул бородатый мужик.

– Простите, мы у вас домик снимаем, в вашей деревне, – я смутился от застывшего выражения придурковатого недоумения на лице хозяина.

– Это какой же?

– А вот тот, через один, – махнул я в сторону съемного жилища.

– Семенихин, – почему-то испугался мужичище. – Иди, иди отсель, барин.

Калитка снова захлопнулась перед самым моим носом. Барин? Да что здесь происходит?

Я шел по деревенской улочке, стараясь держаться в тени придорожных кустов. Ряд построек тянулся справа, а левая часть застроена какими-то сарайчиками, курятниками. Сразу за ними начинался спуск к мелкой, но шустрой речке, к берегу которой подходил густой лес. Места здесь, конечно, живописные. Еще и озеро какое-то знаменитое, увы, я плохо помнил, что говорил о нем агент.

Ворота следующего обжитого дома были распахнуты. Какая-то женщина, одетая в многовековое тряпье, носилась от двора к сараям с огромной корзиной. Я остановился поодаль, решив понаблюдать за странными соседями. Мужик, копошащийся во дворе у телеги (у телеги!) отличался от своего земляка только цветом бороды. Редкая светло-рыжая мочалка то и дело мелькала то у повозки, то у какого-то корыта,  скрывалась за перекошенной дверью и опять выныривала на божий свет. Меня, наконец, заметили. Женщина метнулась в дом, а мужик подошел к отпертым воротам с вилами наперевес, что заметно поубавило мое желание задавать вопросы.

– Кто такой? – рявкнул он, держась со стороны двора.

– Дом мы снимаем, –  голос задрожал, как разговаривать с этими безумцами?

– Снимаем? Это на постое что ли?

– Ну да, что-то вроде…

– И у кого?

– Семенихи…

– А ну иди отсюда, ведьмак. Ишь ты, Семенихин, чур меня!

– Да я только спросить. Вы мою машину не видели?

– Что? – рыжебородый опустил вилы. – Не пойму я, про что говоришь-то?

– Ну машину. Ездят на ней, – добавил я, удивляясь, что я это говорю.

– Телега что ли? Или кобыла?

– Что-то вроде…

– Никак свели, – в мужика появились сочувствующие нотки. – Так это не наши, тихо у нас, если только из Надонки, там мужики лихие, так давно их не было. Ты вдовый что ли?

– Почему вдовый? – не понял я.

– Так уж больно одет бедно, прореха на прорехе, – кивнул на мои джинсы Dolce&Gabbana.

– А до города далеко?

– Да верст триста, только мы там не бываем, нечего там делать.

– А магазины, больницы?

Собеседник смотрел на меня непонимающим взглядом.

– Так продаете же вы что-то, покупаете.

– Ярмарка в Надонке по осени, а так свое все, всего хватает. Разве соли когда прикупим да так по мелочи. Иногда торговцы наезжают, привозят товар. А тебе зачем, нужда?

– Нужда, нужда, – махнул я рукой и отправился обратно, не попрощавшись.

Господи, куда мы попали? Боялись, что во время карантина  местные жителям не понравится наш приезд, побоятся заразиться, поэтому мы и выбрали глухую деревню. Ожидали обнаружить здесь доживающих свой век стариков, вросших в родную землю, а столкнулись… С чем мы столкнулись? И Аська, может это не игра вовсе, может так на нее действует местный воздух. Что же агент говорил об этом озере? Не помню.

Аська хлопотала по хозяйству. Выбившаяся из-под платка кудрявая прядь упала на лицо.  Жена так мило и смешно отфыркивалась, что я не выдержал – прижал к себе, забыв о кошмаре на мгновение. Но  тут же оттолкнул, запах, исходивший от женщины, не был запахом Аськи. Схватил краюху хлеба и выскочил во двор. В душистом сарае меня ждала припрятанная под сеном тетрадка. Вышел из своего убежища только с наступлением сумерек, решил пройтись по деревне под покровом темноты. Не знаю, на что рассчитывал, но сидеть в душном сарае бесконечно невозможно, я должен разобраться, что здесь происходит.

Удивительно, какие здесь длинные вечера. Это в городе не замечаешь, как серые сумерки в стиле хайтек гасят суетливые рабочие дни, как наступают разгульно-порочные ночи, ослепляя  дешевым глянцем соблазнения. Блуждал по двору, пока тьма не станет настолько густой, что под ее прикрытием можно будет незаметно обследовать загадочное поселение.

Пробирался держась придорожных кустов, часто останавливаясь, вздрагивая от любых звуков. Во дворе ближайшего соседа что-то стучало и гремело, мычала корова. Странно, почему я раньше не слышал крики скотины, даже лая собак? Кажется или деревня с каждым днем становится все более обитаемой? 

Во дворе рыжебородого мужичка тихо, окна дома озарялись тусклым трепещущим светом. Я подобрался ближе, из-за забора не разглядеть, что происходит внутри, лишь какие-то вытянутые тени. Нашел отошедший штакетник, пробрался за изгородь и осторожно подошел к стене, но тут из-за угла раздался заливистый лай, а вслед и шум шагов, звук открывающейся двери.

– Уймись, Трезорка, уймись неугомонный. Что разливаешься?

Я постарался слиться с покосившейся изгородью. А рыжебородый ходил по двору, хлопал дверьми сараев и приговаривал:

– Никакого спокойствия тебе Микола, никакого отдыха. Эх, Трезорка, Трезорка, все же на месте, неугомонный.

Собака, успокоенная голосом хозяина, виновато поскуливала.

– То-то, – сердито сказал собаке рыжебородый, скрываясь в доме.

Я поспешил выбраться со двора. И что я узнал, что рыжебородого зовут Митяем? Маловато…

Следующие два дома показались нежилыми: никакого света, никаких звуков. А вот дальше я заметил жилище, совершенно непохожее на остальные. Двухэтажный бревенчатый дом на небольшом бугорке. Почему я раньше не видел, он же возвышается над всем этим проклятым поселком? Внутрь двора проникнуть непросто, добротный высокий забор опоясывал владения. Темнота сгущалась, так и есть, небо заволокло тучами. Надо возвращаться, приду при  свете дня. Сделал несколько шагов и остановился, прислушиваясь. Показалось или кто-то, действительно, движется навстречу? Страх сковал движения. Я присел под кустом, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружающем мраке. Звук нарастал, сливаясь в необъяснимый гул. Теперь это вовсе не походило на поступь одинокого человека. Скорее почувствовал, чем увидел клубы пыли, мрачную декорацию жуткого зрелища. Наконец, сквозь ночную пелену стали проступать контуры видения. Лучше бы я никогда не видел этого…

              продолжение следует

5 2 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x