Тайна исчезновения

О том, что Виктор пропал, я узнал от его матери, Светланы Олеговны.
Она позвонила мне утром в среду и сказала:
– Сергей, не могу дозвониться сыну со вчерашнего вечера, ты не мог бы съездить к нему?

Бывший пионерский лагерь

Пропажа

©    О том, что Виктор пропал, я узнал от его матери, Светланы Олеговны.

Она позвонила мне утром в среду и сказала:

– Сергей, не могу дозвониться сыну со вчерашнего вечера, ты не мог бы съездить к нему?

Разумеется, я поехал, что меня могло остановить: взгляды коллег или недовольство шефа? С Виктором мы дружили с детского сада, в школе сидели за одной партой. В студенческие годы наши пути разошлись, у каждого из нас появились новые друзья и увлечения, но, как оказалось, все это ненадолго. Мы вместе переживали смерть моей мамы, Витькины разводы, он крестил моего ребенка. Я точно знал, не в характере друга исчезнуть на несколько дней, не предупредив мать, которую очень любит, не предупредив меня. Телефон, ожидаемо, не отвечал, но я продолжал жать на вызов.

Виктор и не мог ответить – гаджет лежал на прикроватной тумбочке и работал в беззвучном режиме. Десятки пропущенных, в том числе и от Лерки, коллеги, а по совместительству, любовницы друга. На мгновение задумался – стоит ли перезванивать, вдруг она что-то знает? Пока набирал номер, держался за эту надежду, но после первых же слов понял – тщетно. Напору Лерки противостоять невозможно, поэтому я потерял несколько минут, чтобы выслушать то, что предназначалось Виктору. Из долгого монолога удалось выяснить – шеф в страшном гневе и обещал уволить Витьку за прогул, она нисколько не жалеет о том, что они расстались, а его идея с новоявленным сынком – чушь несусветная. Выговорившись, Лерка бросила трубку, избавив меня от необходимости искать благовидный предлог.

Я бегло осмотрел квартиру: остатки ужина, сухая раковина – Виктор не ночевал дома, поводов для тревоги становилось все больше. Друг не способен на спонтанные решения, его педантичность, размеренность была притчей во языцех. Я не мог представить случайной интрижки у Виктора даже в молодости, а сейчас это даже звучит абсурдно, чтобы сорокалетний руководитель технического отдела увлекся настолько, что не позвонил матери, которую очень любит и оберегает от всех стрессов – такого просто не могло быть.

Я знал, кто может быть причастен к исчезновению моего друга, и это мне не нравилось. Последний раз Виктор отвечал на вызов накануне вечером, на звонок Влада…

Влад

Я сидел в машине и не знал, что делать. Надо было позвонить Светлане Олеговне, найти какие-то слова, чтобы успокоить, но, увы, мне нечего было ей сказать. Заявление о пропаже не примут, а через трое суток будет поздно. Я это чувствовал.

Единственный человек, который знал, где мой пропавший друг, был Влад, самозванец, представившийся сыном Виктора. Помню, как обрадовался школьный товарищ, приехал ко мне на работу, вытащил в кафе и долго возбужденно рассказывал.

– Он похож на меня, вылитый я в его годы. Вот, смотри, – он протягивал смартфон с целой коллекцией снимков.

– По-моему ты заблуждаешься, – я, действительно, не видел никакого сходства. С экрана на меня смотрел хрупкий молодой человек с мелкими чертами лица, выступающими скулами и широко расставленными глазами. Ничего не напоминало крупного Виктора с его открытым взглядом.

– Как ты не видишь, смотри, та же ямочка на подбородке, вихор, у меня в молодости такой же был, помнишь?

– Слушай, я все понимаю, ты очень хочешь, чтобы у тебя был сын, но нельзя же быть таким доверчивым.

– Ты…Ты…Ты не понимаешь, – он спрятал телефон, молча допил кофе и вышел, не попрощавшись.

Виктор был женат дважды, как говорит моя супруга Вера, дважды окручен охотницами за пропиской. В первый раз женился во время студенчества, молодая семья просуществовала целых три года, в основном стараниями матушки молодого супруга.

Второй брак случился много позже. Помню, как он представлял нам кандидатку, и как мы удивлялись ее сходству с первой женой.

Этот союз оказался менее долговечным, рыжекудрая Юлька сбежала к фитнес-тренеру уже через полгода. Разумеется, мы замечали его тоску по семье и детям, да он и не умел притворяться…

«Не умел»,- почему я стал думать о нем в прошедшем времени?

Что я знаю о Владе? По-моему, Виктор говорил, что тот не нуждается в жилье, получил квартиру как сирота. А еще он говорил, что ездил на выходные в район Щеглово, это как раз тот район, в котором сироты получают свои квадратные метры. Посмотрел на карте – домов сорок, не больше. Сколько из них заселено? Я подъехал в Щеглово в разгар дня. Вереница одинаковых пятиэтажек, пустыри вместо дворов, ряды гаражей. И что дальше? Никаких мыслей, никаких планов, не поквартирный обход же устраивать? Вспомнил, Виктор говорил, будто Влад закончил колледж на автомеханика. Решил прогуляться до крытых машиномест, а вдруг? Почти все гаражи были закрыты, только у двух толпились молодые люди. В одном из них разбирали древнюю девятку.

-Парни, – обратился я к ним, – не знаете, где я могу найти Влада?

– Какого Влада? – показалось испачканное лицо из-под капота.

Если бы я знал.

– Парня, который тачки ремонтирует.

– Так мы все здесь специалисты. У тебя какая?

– Иномарка, – уклончиво ответил я, ругая себя за то, что поехал в такой район на своей машине.

– А это не Кармашкин из двадцать восьмого? Он на СТО работал, недолго, правда. Только он сейчас ремонтом не занимается, рассказывал, что родственников нашел и бабла скоро поднимет, – выдвинул предположение рыжеволосый курносый паренек.

– Молчи, Смайл, – прикрикнули на юношу, и тот скрылся в темных углах.

А вместо курносого паренька из пыльной тьмы вдруг появилась огромная фигура, казалось вышедшая из 90-х. Фигура уперлась в притолоку и широко раскинула руки, преграждая мне вход. Выглядело это устрашающе.

Я пробурчал, что-то вроде: «ладно, ребята, пойду, дела», и поспешил убраться из гаражного СТО, стараясь, чтобы бегство не было столь заметным. Слушая взрывы хохота за спиной, я пробирался заросшими тропинками между гаражей, ругая себя за беспечность.

Мать Виктора

Двадцать восьмой дом отыскался не сразу, почему-то нумерация здесь шла вразрез с порядковым счетом. Зато все дома были выкрашены в разные цвета, искомый оказался зеленым. Расценив это как добрый знак, я поискал во дворе какое-то подобие лавочки, использовать газонные заборчики в этом качестве не хотелось, хотя здесь на металлических гнутых уголках сидели даже старушки. Присутствие дам почтенного возраста говорило о том, что дом этот заселили давно, достаточно, чтобы снять запрет на продажу, многие сироты легко расстались с подарком государства. В целом для района это хорошо, выстраивался здоровый социум, а вот для несчастных старушек жить в такой среде было, вероятно, сложно. Наверное, поэтому они были так насторожены, не торопились вступать в беседы с чужаком. Или я столь слаб в налаживании коммуникаций, второй раз за день терплю фиаско? Я не представлял, что можно еще сделать, поэтому решил съездить к матери друга.

От Светланы Олеговны выходил с тяжелым сердцем, не умею я лгать, тем более, когда смотришь в такие светлые, любящие глаза, наполненные тревогой. Пришлось признаться – исчезновение Виктора пугает и меня, что пытаюсь самостоятельно его отыскать. Мне нужна информация о Владе, но спросить напрямую у матери друга я не решился. Похоже, он не спешил рассказывать ей о «внуке», лишь сказал, что в ближайшем будущем их жизнь может перемениться в лучшую сторону. Светлана Олеговна терялась в догадках, но сын так и не сказал, что он имеет в виду.

– Да, Сергей, он как-то спросил – помню ли я Марину?

– Марину?

– Да, девочку, которая училась в параллельном классе, ну такая черненькая, вертлявая. Эта Марина пользовалась плохой репутацией в нашем дворе, как и ее матушка. И почему вдруг вспомнил, они и жили-то здесь мало, после окончания школы переехали куда-то?

– Марина,- я вспомнил. У нас ее звали «Свист», мол, только свистни. И фамилия у нее была какая-то похожая. – А фамилию не помните?

– Свитнева.

Марина

Неужели мать Влада Маринка? Вот это поворот, а я все ломал голову, какие-такие сторонние связи могут быть у нашего праведника? Маринка пришла в нашу школу классе в восьмом и быстро обросла славой доступной девицы. Помню, как мальчишки смаковали подробности неумелого интима. Мы мало верили в эти россказни, и в числе «поклонников» Марины не состояли. В жизни Виктора Марина появилась много позже, уже после института. Он тогда переживал первый развод и строил из себя этакого ловеласа. Уже и не вспомнить, что тогда отмечали. Помню лишь, что собирались на даче у Кирилла какой-то большой компанией. Была и Маринка, уже в статусе замужней дамы. Или разведенной? Витька тогда напился и спал в мансарде, а Маринка попросила прогуляться с ней к пруду. Я плохо помнил события того вечера, но теоретически и я мог быть отцом Влада… Только не это!

У Витьки потом случился небольшой роман со Свитневой, или уже не Свитневой? Он вроде даже жениться на Маринке собирался, благо, отговорили.

Я обещал Вере забрать сегодня нашу Дашутку из детского сада. Сидел в салоне своего Chevrolet, припаркованном рядом с садиком, и наблюдал за спешащими родителями и счастливыми детьми, держащими за руку мам и пап. Никак не мог пойти за дочкой, взять ее доверчивую ручку, посмотреть в голубые глаза.

Росли вместе

Утром я не выпускал телефон из рук. С трудом, но удалось договориться об отпуске; Светлана Олеговна сообщила, что собирается сегодня в полицию, писать заявление. Хотелось ехать к Маринке прямо с утра, но вряд ли бы это дало результат, у пьющих день начинается гораздо позже, поэтому я поехал в Щеглово, рассчитывая, что утром смогу поговорить с кем-то из двадцать восьмого дома.

Мне повезло, у одного из подъездов пожилая женщина разговаривала с молодой мамой, склонившейся над коляской.

– Простите, – бросился я к ним, – простите, вы не могли бы мне помочь?

Женщины замолчали, придирчиво рассматривая меня, сидевшего за рулем автомобиля. Видно, я не вызывал у них доверия.

– Я разыскиваю одного человека, Владислава Кармашкина. Он живет в этом доме, но вот номера квартиры не знаю, увы.

– Не знаем такого, – пожилая женщина демонстративно отвернулась, поджав, и без того, тонкие губы. Но я успел прочесть страх в ее глазах.

– А это не Влад из двадцать четвертой, с третьего этажа? – протянула молодая мама.

Старушка делала ей какие-то знаки глазами, но та не понимала или не хотела понимать.

– Большое спасибо, – улыбнулся я, вложив в эту улыбку всю силу своего обаяния.

– Вы мне поможете? – девушка кивнула на коляску.

– С удовольствием.

Мы поднялись на четвертый этаж.

– Влад живет подо мной, но вряд ли вы застанете его дома. Он редко здесь бывает, а когда бывает – ведет себя шумно.

– Скажите, а вчера и позавчера он был?

– Я не слышала его уже неделю.

– Его боятся?

– Заметили? Да, у него плохая репутация, но мы тут все из детского дома, меня испугать трудно.

– Еще раз извините, мне неудобно держать вас с малышом на лестничной площадке, но мне просто необходимо узнать как можно больше об этом человеке.

– Почему вы решили, что я буду вам что-то рассказывать?

– Меня зовут Сергей, а вас…

– Марианна.

– Марианна, я думаю, что Влад причастен к исчезновению моего друга, лучшего друга. И я боюсь, что у меня очень мало времени…

– Проходите, – девушка распахнула дверь в квартиру и завезла коляску. –Сладко спит, засыпает только на улице.

– Кто у вас?

– Сынишка Максимка.

– А у меня пятилетняя дочка Даша.

– Большая. Проходите на кухню.

Квартирка была крошечной: комната, кухня и маленький коридор. И столь же аскетичной, строительный дизайн пятидесятилетней давности – белено-крашенные неровные стены и желтые раритетные обои в нелепые коричневые разводы. Мебели почти не было, как и посуды.

– Извините, могу предложить только чай, больше нет ничего. Мы с Максимкой живем вдвоем.

– Нет, нет, спасибо, не беспокойтесь.

Девушка устало опустилась на старый табурет, по-детски подперла голову рукой, и я заметил, как сильно она устала: черные тени вокруг глаз, заострившиеся скулы.

– Мы росли вместе с Владом, в одном детском доме. В детстве его обижали… сильно…

– А что изменилось потом?

– Была какая-то история, не помню подробности, но после этого к Владу изменилось отношение. А потом у него появились старшие приятели. Он, вообще-то хороший, маму свою искал долго.

– Нашел?

– Нашел… пьянчужка, но он носится с ней. Знаете, что странно, Влад всегда говорил, что главная мечта его жизни – убить отца. Мать свою никогда не винил в своем сиротстве, только отца.

– Марианна, как вы думаете, если бы он похитил человека, где бы мог его держать?

– Похитил? – Девушка переспросила так обыденно, что у меня исчезли последние сомнения. – Не знаю, может у матери, сюда он чужих не приглашает.

– Марианна, позвольте личный вопрос – как вы выживаете с сыном, вам же никто не помогает?

– Пособие получаю и пытаюсь подрабатывать, полы вот в нашем доме мою.

Время было дорого, но я не удержался, заехал в супермаркет, накупил продуктов и вернулся в квартиру молодой мамы. Девушка смутилась, но пакеты приняла.

Алкаши 

Район, где жила Марина Свитнева, трудно назвать городом, это была та часть окраины, которая оторвалась от тела мегаполиса, вернее всегда существовала автономно. Даже дороги не привязывали к центру, ведь нельзя же назвать дорогами паутину разбитых грунтовых троп. Хаотично разбросанные древние домики, огороженные разросшимися кустарниками и деревьями. Гнилой штакетник кое-где заменен разнокалиберными дощечками, в которых угадывались тара и старые оконные рамы.

Я остановился у колонки, надо же – водяная колонка, в последний раз я видел такое чудо в раннем детстве. Моя засада увенчалась успехом, через несколько минут к колонке подошла пожилая женщина с двумя небольшими ведерками.

– Добрый день, – поздоровался я, выйдя из машины.

– И вам, – старушка с трудом нажала на рычаг, и мощная струя чуть не выбила ведерко из ее рук. – Поменяли недавно, поставили тугой, – пожаловалась она.

– Я хотел спросить, не подскажите, где живет Марина Свитнева или Кармашкина по мужу?

– По мужу, – неожиданно рассмеялась женщина. – Только по какому, у нее за день десяток мужей?

– В каком доме она живет?

– Да вон, – махнула собеседница рукой, – за домом с зеленой крышей. Да ты увидишь, уж хуже и не представить. Зачем она тебе, ты, я вижу – мужчина порядочный, вон и машина дорогая. И какие дела могут с ней быть?

– А она давно здесь живет?

– Давно, лет двадцать где-то. Приехала сюда, что ты – кума королю! Привезли на машинах с тюками, баулами, только быстро она все добро свое спустила, а в доме даже проводку не поменяла. Ее сюда риелторы выселили, квартиру в городе забрали, а ей развалюшечку купили. С тех пор эта развалюшечка совсем в руины превратилась.

– А про сына ее ничего не знаете?

– Про сына? Нет, не знаю, у нее никогда детей не было. Приезжают из города какие-то бандиты молодые, а кто она им – не знаю.

Дом Марины узнал сразу, правда, и домом это строение назвать сложно – лачуга в груде мусора.

Дверь входная все же была, и даже закрывалась. Правда, запора и замка давно не было, только следы – вырванные фрагменты дверного полотна. Тьма прикрывала ужас, ставший для кого-то домом, но запахи, запахи тьма не скрывала. Стараясь не делать глубоких вдохов и прижимая платок к носу, я пробирался между вонючими топчанами, кучами хлама, на которых скорчившись, спали какие-то люди. Маринку нашел в дальней комнате, полуобнаженная она сидела в ворохе несвежего белья, рядом храпел какой-то мужчина.

– Марина, – позвал я от двери.

Она повернула голову. В тусклом свете, пробивающимся сквозь пыльное оконное стекло, женщина казалась персонажем дешевого хоррора: растрепанные клочки седых волос, изъеденная морщинами кожа.

С трудом разлепив ссохшиеся губы, она прошептала:

– Ты кто?

– Где Влад?

– Откуда мне знать, гуляет где-то, поганец, – она опять завалилась на грязную постель.

Оставаться в доме было бессмысленно, да и опасно, можно было просто задохнуться. Я остановился у машины, что делать дальше, я не знал. Ждать, пока компания придет в себя? А если в это время этот мерзавец убивает Виктора? В то, что он способен на убийства, я не сомневался, слова его соседки, Марианны только придали твердости. Я не мог утверждать, но подозревал, что в гибели Мишки Липатова и Андрея Ермакова виновен именно Влад.

– Мужик, а мужик, дай на опохмелку, будь человеком, – раздалось из кустов. Вскоре показалась всклокоченная голова и протянутая рука с грязной ладонью. Сам же страждущий не спешил показываться.

– С чего вдруг?

– Помираю, – привел убедительный довод.

– Так и умирай, мне-то что?

– Слышал, ты Славкой интересовался?

– Каким Славкой?

– Да сынком Маринкиным, Владом, Славкой, какая разница?

– Интересуюсь, а тебе что за дело?

– В лагере он детском, «Лесной» называется, слышал?

– Слышал, только лагерь давно закрыт.

– В том-то и дело. Выкупил его богатый дядечка, теперь заново отстраивает, а Славка с бандитами своими там заправляют. Вроде приятеля Славкиного родственник какой-то. Свозят туда бомжей с вокзала, они за бутылку и работают, а молодежь вроде надсмотрщиков над ними.

– Круто!

– Куда уж круче. Он и меня уговаривал, но я не дурак. Так дашь на опохмелку?

Я сел в машину, завел мотор и протянул в окошко бутылку водки. Я-то знал, к кому еду.

Лесной

Лагерь «Лесной» – кошмар нашего детства. Почему-то родители старались сослать нас туда на все лето, а мы мечтали о летних каникулах, ждали весь учебный год вовсе не затем, чтобы вставать по сигналу и жить по жесткому расписанию, в котором футбол далеко не на первом месте. Я что-то слышал о том, что «Лесной» отошел в небытие, как и многие предприятия в городе. О лагере я переживал меньше всего. Я и теперь легко мог добраться туда без навигатора, в былые времена мы с Витькой не раз устраивали побеги.

Я сильно удивился, разглядев сквозь непроходимые заросли порыжевшие ворота с покосившимися, но целыми буквами надписи. Даже фигурка мальчика из металлической проволоки была на своем месте. Если на территории и ведутся какие-либо работы, работники вряд ли пользуются центральным входом. Лагерь не зря так назвали, он был разбит на отвоеванном у леса участке. Теперь природа брала свое. От центральных ворот некогда шла широкая дорожка к административному корпусу, теперь дорожки не было, приходилось пробираться сквозь чащу. Пока не было заметно никаких следов обитаемости. Я подошел к зданию и затаился в кустах, решив присмотреться. Но ничего не происходило, неужели этот алкоголик соврал про лагерь, и я попусту теряю время?

Бывший пионерский лагерь

Неожиданно я услышал крики сорок, а позже и звуки шагов. Кто-то приближался к корпусу, в котором некогда располагалась столовая и кухня. Я ничего не видел из своего укрытия, только слышал: надрывный скрип и глухой удар с легким лязгом, так звучала дверь погреба. Послышалось или это голоса? Кто-то кричит, кричит визгливо, звуки удара и стон… Я еле сдержался, чтобы тотчас не выскочить из укрытия. Дождался, пока скрип не сообщил о том, что неизвестный ушел. Подождал еще несколько минут и направился к длинному сараю. Тот, кто был сейчас здесь, вряд ли знает о тайном лазе. Раньше по нему спускали овощи в погреб, но потом закрыли металлическим листом. Время затянуло его дерном, опутало вьющимися растениями. Я с трудом очистил проход и начал спускаться, мечтая лишь о том, чтобы не застрять.

Приземлился я довольно удачно, раньше здесь располагался отсек для картошки с песчаным полом. И сразу же услышал стон.

– Витька, Витька, – прошептал я в темноту.

– Кто здесь? – испуганно отозвался друг.

Виктор был в ужасном состоянии, даже при тусклом свете фонарика заметны кровоподтеки и одутловатость. Он пытался что-то объяснить, но я попросил беречь силы. На наше счастье в заброшенном погребе нашлись обломки досок, фрагменты лестниц, старые мешки и сетки. Я старался работать быстро, но мне потребовалось какое-то время, чтобы соорудить что-то надежное, способное выдержать наш вес.

Мы выбрались, но идти Виктор не смог, прополз на коленях до кустов, и рухнул, тяжело дыша. При свете дня заметны все увечья, это было страшно: перебитые лодыжки распухли и кровоточили, на левой руке не хватало большого пальца, а оставшаяся часть почернела. Я нес его на себе, и чувствовал, как горело тело.

Мстил за отца

Через несколько дней врачи разрешили навестить Виктора в больнице.

– Если бы не ты…

– Замолчи, ты бы поступил так же. Следователь был?

Приятель утвердительно кивнул, отворачиваясь.

– Влада арестовали?

– Да. Он убил троих, я должен быть следующим.

– Троих? Я знаю о Липатове и Ермакове, кто третий?

– Был еще Тимофей Стрельников, его кто-то привел на ту злосчастную вечеринку. А еще он собирался убить тебя. Ты тоже с ней спал?

– Я не помню, Витька, честно, мы перепили тогда. Но она же сама на всех вешалась.

– Она рассказала сыну, что ее в тот вечер изнасиловали, было групповое изнасилование, мол, с тех пор она и пьет. И он – плод надругательства, она не может его любить.

– Боже…

– Он не планировал убивать меня, хотел, чтобы я стал ему отцом, полноценным отцом, понимаешь? Маринка наговорила ему про меня, что я единственный, который не бросил ее в трудном положении, и даже хотел жениться, но вы отговорили. Но результаты ДНК…

– Как ему удалось вывезти тебя?

– Он что-то подсыпал в чашку кофе, а потом, вероятно, дождался ночи и вывел из квартиры.

– А где прятал трупы? Ермакова ведь так и не нашли.

– Ермакова и Стрельникова он закопал в лагере. Помнишь, у нас была аллея отцов, там еще доска почета выдающихся работников завода, который оказывал шефскую помощь?

– Черный юмор.

– Но как же рабочие, вроде бы на территории лагеря должны находиться рабочие?

– Кто тебе об этом сказал?

– Дружок Маринки.

– Никого там нет, это все байки Влада, цену себе набивал в глазах матери.

– Все равно не понимаю, почему он не убил тебя после анализы ДНК, а так издевался?

– Деньги, он хотел денег. И не только, – Виктор замолчал. И следующая фраза прозвучала совсем глухо:

– Он мстил мне за отца. Так хотел отцовской любви, что она трансформировалась у него в такую ненависть…

Виктора выписали, но ему на какое-то время требовалась помощница по дому. Разумеется, Светлана Олеговна порывалась прийти на помощь, но я вдруг вспомнил о Марианне. Мне показалось, что это хорошая идея: у девушки появится дополнительный заработок, а малыш отвлечет Виктора от тяжких мыслей. И я почему-то совсем не удивился, когда через пару месяцев получил приглашение на их свадьбу.

5 4 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x